Боргой зовёт

Боргой зовет

Рассказ первый

  Мечтать не вредно. Дорога в Джиду. Боргой с высоты птичьего полёта. Поздний гость на озере. Холодная звёздная ночь и безрадостное утро. Недостижимые гуси. Завтрак под вопросом. Под дырявым пологом. Настроение налаживается в работе. Хитроумный зуёк.

   «Вам надо ехать на Белое, - инспектор Бурприроднадзора Д.Е. Крылов показал рукой на запад и добавил, - там вы увидите много разных птиц, но ехать надо в середине апреля, в разгар массового пролета …» Этой фразой закончилась моя встреча с инспекторами Бурприроднадзора на одной из проток Хилка, во время их рейда по Бичурскому району. Что ж, помечтать не вредно, но идея хорошая.

   Мечты не всегда реализуются, когда захочешь, а тогда, когда появляется возможность. Да и сама идея должна пройти путь развития, от робкой мечты до твёрдого решения осуществить задуманное. А пока читаю в Интернете и специальной литературе всё, что связано с Боргойским заповедником, заочно знакомлюсь с видовым составом пернатых, обитающих в Боргойской долине. Большой интерес вызывают форумы с впечатлениями путешественников, посетивших эти заповедные места. Так, из расплывчатых мечтаний сформировалось твёрдое решение ехать в Боргойский заповедник.

   Впервые увидеть его территорию удалось с высоты птичьего полёта: старенький Ан-2, выполняя противопожарное патрулирование лесов Бурятии, прошёл как раз над Белоозёрском, небольшим посёлком у самого озера. Прильнув к иллюминатору, рассмотрел не одно, а целую систему озёр разного размера. Два из них представляли почти овалы, в поперечнике около двух километров.  Первое (ближе к Белоозёрску) называется Белым, а второе – Солёным. Кругом холмистая степь, совершенно безлесая и унылая. Берега озёр очерчены белой каймой соляных отложений, рядом серая нитка автодороги на Петропавловку и вспаханные поля, радующие взгляд зеленью всходов. Гремевший в советское время своими достижениями совхоз «Боргойский» скорее жив, нежели мёртв, хоть и без особых достижений.

   Ехать решил на майские праздники и, чтобы не терять на дорогу целый выходной, выехал после обеда, с расчётом добраться до озёр засветло. От угольного разреза «Окино-Ключёвский» дорога идёт по так называемой «технологической» трассе, тщательно грейдированной и поливаемой водой от пыли в населённых пунктах. Огромные фуры везут по ней уголь день и ночь, натужно ревя моторами на перевалах. За улусом Субуктуй выхожу на трассу Улан-Удэ – Кяхта, с узким, ещё советским асфальтом; отсюда до Белооозёрска 170 километров. Проехав под аркой с надписью «Зэдын аймаг Джида», спустился в Боргойскую котловину. Cолнце уже коснулось сопок, и закат разлился на небо и широкую долину немыслимыми красками. К Белоозёрску подъехал в темноте, плутая по степным дорогам, высветил в темноте солёную кромку озера и остановился. Тут властвовал холодный ветер, он кидал в лицо песок пополам с солью, было темно и неуютно, надо было искать какое-то укрытие. В свете фар нашёл в складках сопок небольшой ложок, где и расположился на ночлег. На часах было одиннадцать вечера, небосвод горел миллионами звёзд, но вездесущий ветер заставил меня поскорее убраться в машину.

   Поутру я обнаружил себя в совершенно унылой местности: небольшие серые сопки окружали с трёх сторон, а с четвёртой ветер гнал на меня свинцовые пенистые волны. Солнца ещё не было, и с надеждой на лучшее решил вскипятить на газовой плитке чай. Но ветер сбивал пламя, и, после долгих мучений, установив плитку прямо в салоне,  наконец, заварил чай. После пары кружек крепкого ароматного напитка вспомнил о цели своего путешествия и вышел на разведку. Справа от меня был холм, с которого в бинокль просматривалась серая, взъерошенная ветром поверхность озера, на ней качались тёмные пятна птичьих стай. Гуси? Внимательно рассматриваю в бинокль и, наконец, наведя резкость, вижу тысячи гусей! Их так много, что масса их сливается в сплошное тёмное пятно, но до них, пожалуй, больше километра. Плыть к стае на резиновой лодке в такую волну было бы безумием. Но и уехать, полюбовавшись на редкий вид в бинокль, я не собирался.

   В свете дня решил объехать озеро по периметру. Просёлочная дорога вывела меня к полевому стану, где высились зерносушилки и склады. Неподалеку я увидел заброшенный скрадок из старого брезента, а рядом одинокий ильм. Это место и стало моим прибежищем на всё время командировки.

   Несмотря на суровость обстановки, озеро жило своей жизнью: пролетали стайки уток, сновали кулики, в болотистых лугах скрипнул журавль, прямо надо мной прошла большая стая гусей. Проследив за ней взглядом, я увидел, что гуси сели на прошлогоднее жнивьё в полукилометре от меня.

   Скрадок был устроен примерно в двадцати метрах от кромки воды, и я стал таскать туда фотоаппаратуру и снаряжение. Объективы, штативы, коврик, продукты и термос перенёс за несколько раз. И вот, устроившись на раскладном стуле, наблюдаю за обитателями заповедного озера. Вспугнутые моим появлением, они разлетелись, но постепенно жизнь входила в своё привычное русло. Прямо перед объективом появились несколько шилоклювок – длинноногих чёрно-белых куликов. Они  без устали рыскали по мелководью своими длинными изогнутыми клювами, процеживая воду. Шумно хлопая крыльями, на воду плюхнулась стайка пеганок, великолепных благородных уток - первая удача в этот день. Утки кормятся у берега всего в нескольких шагах от меня, я непрерывно снимаю. Перекликаясь, пролетела пара красавок, курлыча, они сели на берег, а через пару минут снова журавли, но уже серые, насчитал их больше тридцати. Отметил про себя, что пока снимаю только краснокнижников, что же, неплохое начало.

   Между тем уже окончательно рассвело, но солнца не было, что немного омрачало настроение: оперение птиц на ярком солнце выглядит очень эффектно, но не сегодня. Ветер не стихал, в продуваемом скрадке было нестерпимо холодно. Я закутался в плащ-палатку, но меня не покидали мечты о полушубке, лежащем в багажнике машины.

   Где-то высоко в небе заливался жаворонок: трель его оживляла унылое утро, заставляя помнить, что в природе весна. На берегу появилась пара свиязей – пролётных речных уток, гнездящихся в северных таёжных уголках Приполярья. Рассматривая великолепную расцветку их оперения, успел сделать серию снимков. Плащ-палатка не спасала от промозглого ветра, а в открытую идти в машину за полушубком было нельзя: распугаю всю пернатую компанию.

   Решил погреться чаем, но в это время перед скрадком появился зуёк – кулик величиной чуть больше воробья, в расцветке которого преобладали белый, черный, буровато-серый цвета. Лоб его опоясывала чёрная полоса, грудь была украшена чёрным галстуком. Экстравагантную расцветку дополняли короткие для кулика трёхпалые жёлтые ноги. Но особенно эффектно смотрелась желтая кайма вокруг глаз, кстати, именно этот признак отличает самца. Кулик подошёл вплотную к скрадку и стал пялиться на меня своим выпуклым глазом. Временами он посматривал куда-то вверх, на дерево, которое стояло позади скрадка. Сначала я не обратил на это внимания, а потом, развернувшись, сквозь дырявый полог увидел на дереве мелкого сокола – пустельгу. Зуёк явно меня видел и словно просил у меня защиты от нападения хищника. Мои движения вспугнули пустельгу, и она улетела. Зуёк, словно обрадовавшись, засеменил по берегу.

   Я радостно потирал руки: карта памяти быстро наполнялась ценными и интересными кадрами, и, несмотря на холод, я, радуясь, продолжал свою работу. Но вы спросите меня, а как же гуси? Удалось ли их сфотографировать? Об этом рассказ в следующем номере.

Д. Андронов

Фото:

Озеро Солёное
Благородные утки пеганки
Кулики шилоклювки
Утки широконоски
Кулик зуёк