Часть 1.   

Малая Родина...

У каждого из нас с этим по­нятием связаны какие-то свои особые воспоминания. Родительский дом и могилы предков, друзья и родная школа, улица, где ты вырос, река, где купался - все это осталось в незабвенном детстве, в такой близкой и далекой Бичуре. Время все дальше и дальше уносит разлетевшихся из своего гнезда птенцов, уносит от милых сердцу воспоминаний, стирая из памяти мелкие детали.

   Я родился и вырос в Бичуре в послевоенном 1947 году. Мои дед Михаил Иванович Фомин был извечным охотником и рыбаком, от кого и я унаследовал любовь к природе, охоте, рыбалке. И хотя прошло уже почти 50 лет после его смерти, мне не забыть дедово снаряжение - старенькую берданку, пороховой рог, нож с рукояткой из сохатиного рога, пистонницу с искусно вырезанной резьбой и чеканкой, моток лески из конского волоса. Пожалуй, не покривлю душой, если скажу, что это были мои первые и любимые игрушки. Детство мое не отличалось от детства сверстников. Кирзовые сапоги, вельветка и шаровары, сшитые мамой, игра в хоккей консервными банками и конскими мерзлыми «каштанами» вместо мяча, лапта, «зоска», о которой наши дети уже не знают, школа, пионерский галстук, комсомол. Однако, заложенные дедом в мои гены необъяснимая страсть и тяга к природе заставляли меня, забившись где-нибудь в уголке или на коленях у отца слушать рассказы бывалых охотников о неведомой и загадочной жизни в тайге, у походных костров, и как мне казалось, в уютных зимовьях. Еще до школы мы с друзьями бегали на Бичурку колоть вилкой мелких рыбешек, отчего с рук и ног все лето не сходили «цыпки», а от родителей частенько перепадало за утерянные и изогнутые кухонные вилки из небогатого домашнего «сервиза». Речка была необычайно чистая, еще не тронутая ножом бульдозера. В глубоких, ямах в изобилии водились хариусы и ленки. Рыба заходила даже в наши бичурские канавы для полива огородов. Под большими камнями можно было «нашарить», как мы говорили, скользкого налима. Речные водоросли зеленой бородой развева­лись на стремительном течении. И сейчас мало кто из молодых, глядя на этот пересохший ручеек, поверит, что со старого деревянного моста можно было нырять с высоты трех метров вниз головой, а самые отчаянные проделывали это с перил моста.

Строительство нового моста через Бичурку

В то время, насколько мне помнится, на Бичурке стояло 14 водяных мельниц, которые в период половодья накапливали воду и в тече­ние лета отдавали ее, сохраняя необходимый водный баланс для реч­ной экосистемы. Пруды служили для купания взрослых и детей, заменяя детворе столь популярные сейчас в городах бассейны. Мельники, как впрочем, и кузнецы, были для нас самыми колоритными интересными фигурами. Их строгость сдерживала наше любопытство, и мы всегда искренне радовались, когда приезжали с родителями на мельницу молоть зерно, глядя на вращающиеся жернова и водяное колесо, вдыхая запах горячей муки. Иногда счастливчикам в кузнице, которые были на каждом предприятии и в каждой колхозной бригаде, удавалось покачать меха горна.

    До сих пор помню, как тихими летними вечерами по всему селу из каждой лужи и канавы раздавалось кваканье тысяч лягушек. Это сейчас я понимаю, что лягушка - безукоризненный природный индикатор состояния чистоты окружающей среды. Появление автомобилей, тракторов и другой техники буквально за одно, два десятилетия уничтожило их и прервало трофическую цепь для других животных - уток, гусей, журавлей, цапель, куликов. Наше поколение еще помнит несметные стаи этих птиц, пролетающих над селом, чей несмолкаемый гомон заставлял людей всех возрастов поднимать головы и провожать их своими взглядами.

    Удовлетворять свою всерастущую потребность в общении с дикой природой я начал, как уже говорил, с самого доступного и демократичного вида — с рыбалки. Надо признаться, что из-за этой непреодолимой страсти ремень отца не один раз гулял по моей ни в чем не повинной заднице. Однако это мало помогало. Через несколько дней после «лечения» рыбацкий зуд возобновлялся. Ночами снова и снова снились сны о полноводном Хилке, алых зорях, рука непроизвольно дергалась, чувствуя мнимую поклевку крупной рыбины...

    Своим добросовестным трудом на ниве подзорного хозяйства я честно зарабатывал увольнение, как высшую степень благодарности моих родителей. Не сосчитать, сколько дней и ночей проведено у костров на рыбалке и охоте, в зимовьях, а то и просто в снегу, в стогу сена или соломы. На велосипедах, пешком, с друзьями, а чаще в одиночку были исхожены самые укромные уголки бичурской тайги, изучены все реки, речушки и озера. Не было ни одной npoтоки или острова на Хилке, начиная от села Пески, заканчивая Билютаем, где бы мы ни побывали. До сих пор с тоской, а чаще с улыбкой вспоминаю напрасные усилия моих учителей арифметики и алгебры, физики и химии, пытавшихся вбить в мою голову какие-то формулы и заставить решать задачи. И это в то время, когда нужно ловить рыбу, проверять петли на зайцев или стрелять поднявшихся накрыло уток. Придет же такое людям в голову! Зато по другим дисциплинам проблем не было. Учебники по биологии, географии, истории я прочитывал запоем летом сразу же после их приобретения и после этого не прикасался к ним целый год, умудряясь при этом зарабатывать сплошные 4 и 5. Увлеченно читал любую литературу от Майн Рида и Жюль Верна до «Капитала» Карла Маркса. Однако любимыми были книги о природе, путешествиях, животных. Кстати сказать, за этим занятием меня частенько прихватывали на уроках учителя, изымая книгу, спрятанную на коленях под партой. Неизгладимый след в моей памяти оставил Константин Дмитриевич Митропольский или просто дядя Костя - мой первый наставник по охоте и познанию тайн природы. Это он учил меня метко стрелять, не тратя зря лишнего заряда и при этом не допуская подранков. Это его опыт и советы помогли мне освоить искусство следопыта. С ним я узнал и вкус сырой звериной печенки. С его компанией я выезжал на коллективные охоты, научился обрабатывать пушнину и разбираться в ней. В 50-60-х годах дядя. Костя работал заготовителем в заготконторе, был председателем общества охотников-рыболовов. В мои неполные 13 лет он в нарушение всяких правил выписал мне мой первый охотничий билет, при этом строго принимая охотминимум. У него, в магазине заготконторы, я на свои кровные заработанные деньги купил первую двустволку. 

Панорама Бичуры

Евгений Овдин,
биолог-охотовед, заместитель директора по научной работе национального парка «Забайкальский»,
кандидат географических наук.

Статья в газете "Бичурский хлебороб" - 10 ноября 2006 года № 89-90 (7151-7152).

 

Продолжение: https://bichura.ru/istoriya/bichura-kakoj-my-ee-pomnim-vzglyad-skvoz-gody-chast-ii/