Официальная научная литература пока молчит. О количестве дезертиров в стране за годы войны публикаций нет вообще. На фоне поведения солдат, не выдержавших испытаний, еще ярче становится подвиг тысяч и тысяч бойцов и офицеров, своей жизнью заплативших за Победу.

       Дезертирство - это трагедия солдат, их родителей и армии. Бегут вооруженные, случаются уголовные преступления, немало фактов, когда во время облав беглецы заканчивают жизнь самоубийством. Главная Военная прокуратура совместно с родителями дезертиров не раз объявляла акции по возвращению их в части. Так, в 2002 году, в ходе акции за месяц с повинной явилось более 2000 человек.[14.2с.] Многие дезертиры продолжают скрываться и сегодня. Есть случаи побегов из армии, уклонения о службы и среди призванных Бичурским райвоенкоматом (цифры конфиденциальные). Злободневность темы определяется осмыслением проблемы дезертирства, которую многие десятилетия обходила советская историческая наука.

      Из этических соображений имена большинства нарушивших присягу не называем, или изменяем. Все совпадения считать случайными. 1. Это было, было, было…Дезертирство как явление1.1. По сводкам МГБ (1941-1945).

      О том, что дезертирство и уклонившиеся от призыва имели место и стали явлением, свидетельствует оперативная обстановка в Бурятии в 1941-1945 годах. Сошлемся на данные Министерства Государственной Безопасности (МГБ) Бурятии. В 1941 году в республике было задержано: дезертиров – 22 человека, уклонившихся от призыва на фронт – 220 человек; в 1943 году дезертиров – 278 человек, уклонившихся -121 человек. В 1944 году дезертиров – 204 человека, уклонившихся - 86 человек. Всего с 1941-1944 годы задержано 811 дезертиров и 485 человек уклонившихся. Приведённые факты впервые были обнародованы в 2002 году в книге «На страже общественного порядка», изданной к 200-летию МВД России. [5.89с.]1.2.

 

Факты побегов солдат, призванных из районов республики.

      Анализ известных нам данных свидетельствует: бежали военнослужащие, призванные как из городов, так и сёл. Бежали с фронта, с дороги, по пути на фронт, из действующих частей Советской Армии в Монгольской Народной Республике. Дезертировали в одиночку, небольшими группами по 2-3 человека. Реже, но всё же случались, массовые побеги. Один из них произошел в 1944 году в городе Улан-Удэ. [1.3с.] (прил.).

      В поимке и обезвреживании беглецов, как правило, вооружённых, работали совместно все силовые структуры – милиция, органы общественной безопасности, военная прокуратура. Часто брали не числом, а умением, тщательной оперативной разработкой ситуации, а порой и хитростью. Один пример из практики еравнинской милиции. Двух солдат из Бурятии и их товарища-чуваша, осужденных за дезертирство из рядов Красной Армии, вновь отправили на фронт. По пути следования они спрыгнули с поезда в районе станции Горхон. Украли трех лошадей и ушли в баунтовскую тайгу. Чекисты, чтобы взять их, через табунщика сообщили, чтобы те приехали в ближайшее село на свидание с женами и за продуктами. Всё это организовали оперативные работники. На место встречи прибыл один дезертир. Другой, как позднее выяснилось, умер по пути, а чуваш остался в землянке. Оперативники на берегу реки увидели греющегося у костра человека и заседланную лошадь. При виде приближающегося милиционера незнакомец схватил шубу и бежал в лес. Один из оперативников догнал дезертира. Вскоре подоспели и остальные участники операции. Тот вывел милиционера к землянке. Дезертир-чуваш не только не оказал сопротивление, а, наоборот, обрадовался появлению оперов: измучился от  голода и тоски. [6.3с.]

      Уже осенью 1942 года села двух граничащих районов Бичурского и Кяхтинского были переполнены слухами о «беженцах», так в наших краях называли дезертиров. Если учесть, что села расположены близ лесов и представляли удобную базу для пристанища дезертиров, то слухи имели вполне реальную основу и подтверждались достоверными фактами.

       Основным и постоянным местом своего обитания дезертиры избирали кедрачи. Выбор был вполне удачным с разных точек зрения, во-первых, в орехово-промысловой зоне, как это ни странно, легче было схорониться от посторонних глаз. Во-вторых, проблема с жильем на первых порах успешно решались за счет зимовий промысловиков, ушедших на фронт. И, наконец, в-третьих, продукты питания можно было добыть в обмен на кедровые орехи, которые добывались дезертирами. Кроме того, кедровые леса, судя по всему, были хорошо знакомы некоторым из них, что позволяло им хорошо ориентироваться на местности.

       Жителей Малой Кудары дезертиры не трогали до тех пор, пока те не полезли в глаза их родственникам, укоряя последних в том, что, мол, «наши мужья воюют, грудь под пули подставляют, а ваши под кедрачами прячутся». Таких дезертиры обижали: крали у них скот и птицу. И даже замахнулись на жизнь председателя исполкома Малокударинского сельского Совета, убив его в том же 1942 году. [13.5с.]

       Дезертиры на свободе, будучи вооружёнными, представляли собой большую опасность. Если же оружия не было, они в поисках его спускались на преступление. Так, группа беглецов сумела проникнуть в расположение воинской части Кяхтинского гарнизона с целью нелегального приобретения патронов, и затея эта им удалась.

1.3. Судьбы дезертиров Бичуры. Жизнь «лесных хозяев»

      Как обстояло дело в Бичуре? Наши информаторы, старые солдаты, помнят истории некоторых дезертиров военной поры. По неофициальным данным, группировались они недалеко от своих деревень, в верховьях Бичуры, в лесах Гутая, в окино-ключёвской местности Сарамы. Иван Фирсович Истомин рассказывал, что один из еланцев, призванный на фронт из Кяхты, некто Арсентьев, сбежал по дороге, ехал по мухоршибирскому тракту, но был пойман и расстрелян в Мухоршибири.

       Убур-киретский беглец Федор Яковлев господствовал в лесах Кирети. Открыто появлялся в Кяхте, ускользал от облав. Приходил на Александровскую мельницу в Елани, выгребал колхозную муку. Что мог поделать с ним старый мельник Филипп Жарников? Но всему приходит конец: отцу Яковлева пригрозили из органов НКВД, и он признался, где скрывался сын. Летом 1944 года «лесные хозяева» настолько обнаглели,  что грабили в Елани квартиры, уводили скот, пытались ловить девушек и женщин на дальних полях. [3.4c.] «Нас, - продолжает Иван Фирсович Истомин, - малых подростков и детей пугали образом какого-то страшного Нестора. Кто это, Бог знает. У нас их всех почему-то называли словом «бамлаг». То ли это беженцы из ГУЛАГа, то ли дезертиры, не знаю. А может те и другие вместе». [4.168с.]

       Контакты с дезертирами грозили населению, особенно родным, большими неприятностями. Один бичурянин был отправлен в штрафной батальон, дорогой бежал и скрывался в малетинских лесах. В деревне люди заметили, что пропадают продукты, скот и инструменты. Он тайно женился на жительнице Малеты. Через некоторое время пограничный отряд окружил лес,  беглеца в ходе облавы застрелили. Дезертир был не один и скрывавшиеся оказали сопротивление, их тела привезли в Малету. Спросили: «Кто хочет похоронить? Кто знает этих людей?» Никто не признался…

       Подобных случаев набралось достаточно много. Рассказывают, как из Мальты (в Иркутской области), где сформировалась часть, дезертировал молодой бичурянин, но долго скрываться ему не удалось. Он прятался в доме своего отца, в амбаре: зарылся в сусеке с зерном, а на лицо, чтобы дышать, положил корзину. Не позавидуешь ни ему, ни семье. Сотрудники МГБ обнаружили сбежавшего. Судили в Улан-Удэ, дали 10 лет тюрьмы, а дома произвели частичную конфискацию имущества. Дальнейшая его судьба неизвестна. 

       Не позавидуешь и судьбе Иванова Петра Сидоровича. В 1939 году из села Новостретенка он был призван в ряды Красной Армии. Служить пришлось в Монголии. Там застала его Великая Отечественная война. С ее началом на Восточном фронте начались перебои с доставкой продовольствия, все уходило на Запад. Ходили слухи и о вредительстве: солдаты умирали от голода, просили отправить их на войну с немцами, но просьбы отклонялись. Тогда в 1942 году от отчаяния Петр и несколько его сослуживцев бежали. Так он появился в родном селе, скрывался в отцовском доме. Решил идти в сельсовет, с просьбой отправить на фронт, но отец не отпустил: за дезертирство грозил расстрел. Некоторое время прожил дома, в подполье, потом ушёл в леса. Жил в землянке, изредка приходил домой. Дымоход проходил по траншее, закрытой сверху камнями, так что дым не был виден – рассеивался. В лесу он жил не один, с таким же бедолагой из соседнего улуса. У него было ружьё, он занимался охотой. Жизнь в тайге не была легкой, приходилось и воровать, но у односельчан не крали, в основном, в колхозе. Однажды, когда беглец, добыв орехи, пришёл в отцовский дом, нагрянула милиция. Судили в Мухоршибири, дали двадцать лет тюрьмы, отправили на работу на шахты. Бежал, добрался до Курумкана, там жил под другой фамилией по чужому украденному паспорту. Работал в кузнице, женился на тунгуске, родился сын. Спустя почти двадцать лет за давностью преступлений дезертиры были амнистированы. Вернулся Петр Сидорович домой, но отношение односельчан  к нему было сложное, особенно негативным оно было у тех, у кого отцы и сыновья погибли на фронте, но были и те, кто сочувствовал его незавидной, горькой судьбе, ценил за трудолюбие. Всё же семье пришлось переехать в другое село.

        Клеймо и позор дезертира-изменника падали и на семью. Говорит вдова одного из них:

-  «Меня притесняли. На меня был наложен трехкратный налог. Всем сдавать 30 килограммов мяса, мне - 90, масла – 3 килограмма, мне - 9. После войны сняли с меня этот налог. Я думала, только бы детей не терзали. А я раз виноватая – терпи. Зимой коня не давали, за дровами на санках ездила, летом на тележке.  Из очереди выталкивали. Война кончилась – медали раздавали. Женщина-бригадир жалела меня и говорит: «В первую очередь ей». Оборвали бригадира: «Ты, безголовая, знаешь, где мужик у ей?» И меня давай матюгать. «Да не ругайтесь, - говорю, - не надо медали». Я безотказная была, что ни трудная работа - то мне».

1.4. Трагедия в верховьях Бичуры     

   Трагическая история произошла в верховьях Бичуры, где скрывались кударинские дезертиры, двоюродные братья Синегубовы. В разных местах они имели убежища, о которых уже шла речь, типа землянок, однодневок, ночёвок и всяческими способами маскировали их от посторонних глаз. Переходы от одного к другому месту частично делали даже на ходулях, к которым приделывали копытца диких коз.  Розыском дезертиров занимались представители местных властей и пограничники. Синегубовы в одну из зим появились в крайнем доме кударинского села. Об этом стало известно. К дому направился председатель сельского Совета, чтобы предложить дезертирам сдаться добровольно. Но те выскочили из дома, открыли огонь из пистолета и берданы и наповал убили председателя. Ночная темень, овраг и близкий лес помогли им уйти от пограничников. Развязка наступила ровно через год, на Тюглюе, в верховьях реки Бичуры, в доме бичурского колхозника Терентия Исааковича Перелыгина, куда бандиты пришли за хлебом. Сославшись на то, что хлеба сейчас нет, хозяева сказали, что перезаймут его у семьи Оленниковых на Халзане. Туда, якобы, направили дочь Перелыгина, она и сообщила пограничникам о визите «гостей». Подросток, сын Терентия Исааковича, Федор Терентьевич, рассказавший нам эту историю, находился, как договорились с отцом, на улице в качестве сигнальщика. Он вбежал в дом и оповестил о приближении колхозников, якобы едущих в лес. Дезертиры заметались. Вначале бросились в кладовку. Однако хозяин сказал,  что колхозники будут складывать там харчи, лучше, пожалуй, лезть в подполье. Оторопевшие от неожиданности, дезертиры быстро спустились туда. Оружия у них с собой не было,  оставили в тайге. Пограничники зашли в дом, открыли крышку подполья и предложили дезертирам вылезать. Григорий Синегубов поднялся сразу, а вот для Алексея потребовалась очередь из автомата. Так закончилась кривая дорожка дезертиров. [16.2с.]

 

1.5. Гибель милиционера Симакова

   Обо всех рассказанных случаях нам поведали бичурские старожилы. Рассказы их об одном и том же эпизоде разнятся лишь в незначительных деталях. Нравственные же оценки поступков беглецов единодушные и очень суровые. Никто их не оправдывает. Упоминали наши информаторы и о гибели начальника Бичурского НКВД. Федор Терентьевич Перелыгин даже вспомнил фамилию старшего лейтенанта: Симаков. Нам удалось разыскать человека, который, будучи 13-летним подростком, слышал эту историю из уст отца. В войну отец служил лейтенантом Бичурской милиции. Его имя Дмитрий Филиппович Каратаев. Вот что отложилось в памяти его сына, Николая Дмитриевича, ныне подполковника в отставке. Первое письмо от него мы получили из Волгограда, где и сегодня проживает 78-летний Н.Д. Каратаев. Письмо интересно не только деталями трагического события. Из него мы узнали о семье Симакова, о быте бичурян военных лет. Переписку поддерживаем до сих пор. (Полный текст письма см. в прил.) «Мне запомнился на всю жизнь страшный случай из милицейской практики в Бичуре. В то время смерть входила во многие дома, во многие семьи и воспринималась она как трагедия войны, как горе, которое трудно избежать. Но этот случай! Если я не ошибаюсь, произошло это трагическое событие ранней весной 1943 года. Жили мы в это время на улице Калинина (бывшая Заводская), и районный отдел милиции размещался там же. Начальником милиции был старший лейтенант Симаков. Однажды отец приехал из командировки, и его внешний вид свидетельствовал о каком-то серьёзном происшествии. По нашей улице пронёсся слух о том, что убит начальник милиции Симаков. Сотрудники милиции, НКВД, суда, прокуратуры срочно выехали на место происшествия. Мы, мальчишки 10-13 лет, разузнали, что отряд поехал ловить дезертира-убийцу, который в лесу, вблизи села Окино-Ключи, застрелил Симакова.

      Далее уже открыто рассказывали, как задержали убийцу. После того, как дезертир ранил Симакова, милиционер, который был с ним в лесу и находился недалеко от места трагедии, побежал в село и поднял тревогу. Ранее милиции было известно, кто и где скрывается от закона, поэтому вблизи дома дезертира и домов родственников устроили засаду. На рассвете следующего дня отряд окружил участок леса, где предполагалось нахождение дезертира. При подходе к зимовью отряд был встречен выстрелами. Воспользовавшись замешательством среди окруживших избушку, под прикрытием сумерек, деревьев и кустарников, в нижнем белье, босиком, по снегу и проталинам, преступник добежал до села. Чтобы подойти к своему дому, ему нужно было перелезть через заплот. Он его перепрыгнул и оказался лицом к лицу с лейтенантом милиции Ефимовым, который и задержал его. Кстати, Ефимов был низкорослым мужчиной (165-167 сантиметров), а бандит не менее 190 сантиметров с огромными ручищами.

     К концу дня привезли задержанного в Бичуру. Он сидел на телеге со связанными по локтям руками. Из-под шапки и мохнатых бровей сверкали настороженные глаза. Вокруг повозки шла многолюдная толпа стариков, женщин и детей. Люди хватали замерзшие конские шевяки и бросали их в бандита со словами проклятий. Доставалось и охранявшим его милиционерам. Что с ним было дальше, не знаю».

    Этого не знаем и мы. Скорее всего, его ожидала заслуженная кара, по совокупности преступлений.

 

      1.6. Причины дезертирства      

   Выяснить причины, по которым солдаты бежали с фронта, с дороги на фронт или из армии, наверное, сложно. Сами они об этом уже не расскажут, свою тайну унесли с собой. Главной причиной всё-таки был страх смерти, желание любыми путями остаться живым. Вторая причина – отсутствие высоких моральных качеств: любви к Отечеству, готовности на самопожертвование. Часть этих людей была недовольна Советской властью, отобравшей в 20-30-е годы состояние - дома, землю. Но дезертировали не только потому, что не хотелось умирать, и по политическим мотивам. Случалось и неблагоприятное стечение обстоятельств. Вспомним Андрея Гуськова из романа «Живи и помни». Вроде бы не был он ни трусом, ни подлецом. Лежа в госпитале с тяжелым ранением, мечтал побывать дома хотя бы один день, увидеть жену, мать, отца и вернуться на фронт. Но, сделав ошибочный нравственный выбор, он стал щепкой в мутном потоке событий, оборотнем, виновником гибели жены и неродившегося ребёнка. Вот и Петр Иванович хотел добраться до дома, чтобы проситься на Западный фронт. Только судьба начала лихо управлять им по-своему и привела в землянку в гутайских лесах. Лесные убежища были устроены по всем правилам тайной жизни и войны. Спустя двадцать лет, в 60-х годах, люди наткнулись в пади под названием Дикая на один такой схрон. «Это место в лесу никак не заметишь, если даже пройдешь через него. Чуть побольше двух метров в длину, полтора в ширину и не больше в высоту. Кровать из кольев, столик такой же, маленькая железная печка, на столе лампа-самоделка. Наверху дерн сантиметров двадцать. Живая могила, да и только. Лучше пасть в открытом бою, чем прозябать в этой яме», - рассказывал очевидец.[16.2с.]    

 

1.7. Расплата     

   На фронте дезертиров ждала неизбежная смерть по законам военного времени. Эта печальная процедура проходила до удивления одинаково. Приведем свидетельства ветерана войны, артиллериста, политработника, воевавшего на Западном фронте, Чимита Митыповича Митыпова. «На фронте вопрос о дисциплине не снимался с повестки дня. На фоне общего порыва уничтожить врага ценой собственной жизни встречались, пусть единичные, случаи малодушия и даже дезертирства. Была работа СМЕРШу. Помню, под Москвой один человек трижды дезертировал. Его судил военно-полевой суд. Приговор был суров: расстрелять. Ему было примерно 22-24 года. Перед смертью он вел себя достойно: не паниковал, не просил пощады. Дивизию выстроили на поляне. Зачитали приговор военного трибунала и расстреляли перед строем. 3-4 солдата стоят с оружием, приказ командира: «По изменнику Родины - огонь». Командир махнул рукой. Это единственный случай, свидетелем которого мне пришлось быть за все 4 года  войны».[10.86с.]

      Приведем воспоминания Николая Васильевича Бутуханова, генерал-майора, бывшего министра МВД Бурятской АССР, он также служил на Западном фронте: «В июле 1943 года нас отвели на отдых в село Кирсаново-Пятницкое Смоленской области. Посреди села полукольцом изгибом овраг. Нас неожиданно собирают полным составом на показательный расстрел дезертира. Его поймали, военный трибунал вынес приговор. Солдата вывели, зачитали приговор, поставили лицом к нам, три автоматчика уже стояли наготове. Прозвучала команда: «Пли!» и он падает бездыханный. То, что было далее, возмутило нас: к убитому подходит капитан, который командовал расстрелом и из пистолета делает контрольный выстрел. Мы понимали - солдат провинился, он получил своё, но этот выстрел восприняли как издевательство над трупом. Психологический эффект свели на нет. Получилась обратная реакция. Мы расходились подавленные».

     Дезертиров, не совершивших преступлений в тылу, с учётом раскаяния отправляли на фронт на передовую. Они попадали в штрафные батальоны «искупать кровью вину перед Родиной». «Дальше фронта не пошлют, больше пули не дадут», - горько шутили штрафники. История штрафных батальонов - еще одна из недомолвок минувшей войны. Дезертир, паникер, изменник, служивший в штрафбате, проявивший в бою смелость и мужество, освобождался от наказания, признавался «не имеющим судимости». Ему восстанавливали воинское звание, возвращали награды, если они были. Но чтобы остаться живым, надо было быть очень счастливым. Были штрафбаты – были и заградительные отряды. Штрафники оказывались меж двух огней. Если они погибали, домой уходил документ, подобный тому, какой обнаружен в архиве Бичурского райвоенкомата. «14 июля 1943 года, п/п 867/5». На основании приказа по войскам Н-ской армии N11371 за проявленную храбрость при выполнении боевой задачи красноармейца Зорова Николая Матвеевича считать погибшим в бою с немецкими оккупантами как искупившего свою вину кровью»[11.392с.].

      Мы проверили по Книге Памяти фамилии всех людей, которых назвали наши информаторы как дезертиров. За исключением двух - (один числился пропавшим без вести, а второй - погибшим в бою) мы их в списках не обнаружили. Можно предположить, что два солдата, чьи имена значатся в Книге Памяти, попали в штрафбат и искупили свою вину кровью [8.720с.], [9.672с.]. Судьбы остальных неизвестны.  

Заключение

1.    В годы Великой Отечественной войны дезертирство как явление имело место в Бурятии, в том числе  и в Бичурском районе.

2. Тайны дезертиров по-прежнему скрыты в архивах ФСБ. В Министерстве обороны информация по теме минимальная.

3. Причиной дезертирства были: страх смерти, политические мотивы (недовольство советской властью), стечение неблагоприятных обстоятельств.

4. Дезертирство часто связано с уголовными преступлениями.

5. Тяжесть преступлений искупалась смертью.6. Тема дезертирства продолжает быть актуальной: и сегодня бегут с погранзастав, из Чечни. Причины: неуставные отношения, «дедовщина», боязнь смерти, плохие бытовые условия, моральная, психологическая и физическая неподготовленность молодых людей к несению воинской службы.

7. Дезертирство – серьезная проблема нравственного выбора. Люди, ставшие на скользкую наклонную плоскость, ставят себя вне гражданского общества и связей.

8. Отсвет предательства ложится и на семью и на родных.