Старая мельница (Часть 1.)

Там где-то старая мельница

Крутится-вертится,

Бьется о камни вода.

И. Николаев

   Первые двигатели с приводом от воды появились еще в древнем Риме. Однако использовались они как насосы для подъёма воды на поля. Но вскоре стали использовать этот простой мотор для молотьбы, размола зерна, и даже пиления леса, трудоёмкой и энергозатратной работы. А пришла эта идея из Китая. Водяные мельницы распространились по Азии, Европе, а оттуда – по всему миру. С началом освоения Сибири мельница «пошла» к себе домой, в сторону Китая, через всю Сибирь и дальше на восток. Вот такой круг во времени и пространстве сделала водяная мельница.

   Несколько лет назад мы вспоминали Исаковскую мельницу с Тюрюхановым Кириллом Григорьевичем (91 год):

    - У нас мельницы подливные, вода в них бьёт в колесо снизу, а наливная была только в Песчанке…Строили без всяких чертежей, из головы… Привезешь молоть, бывало, мельник Исак сначала зерно посмотрит, на зуб проверит, если нормальное, неси наверх. Если сорное, вей на веялке, она тут-же стояла, у коновязи…

    Наливные мельницы распространены там, где существенный перепад высот: в горах, или где есть возможность соорудить высокую плотину. Вода в них падает с высоты на плицы колеса и своей тяжестью крутит их. В наших мельницах, расположенных, как правило в поймах рек, уровень воды невысок, и пользуются «нижним» приводом. Мельница представляла собой амбар, разделённый на «сухую» и «мокрую» половины. Ставили её так, что сухая стояла на берегу, а мокрая перекрывала частично створ плотины. В Сибири водяное колесо «прятали» в амбар, чтобы оттянуть время промерзания мельницы, и нередко молола она до конца октября.  Запруда представляла собой самую затратную часть плотины: с помощью лошадей возили грунт, укладывали валом поперёк русла, укрепляли кольями, плетнём, камнями и обкладывали дерном. Пласты дерна нарезали конным плугом и возили на телегах. Речку в это время отводили в соседнее русло. Без капитала поставить мельницу рядовому крестьянину было не просто, поэтому объединялись роднёй, ходили в отхожий промысел на прииски. А скопив деньжат, выбирали место на речке, чтобы и не далеко было, и на виду стояла. Мельницы носили имена хозяев, и всяк дорожил своим именем. До сих пор на слуху имена мельниц: Сидякинская в Буе, Осколковская в Малом Куналее, Исаковская, Никитинская, Перелыгинкая, Ивановская в Бичуре, Арсентьевская в Елани. Особо ценился мелкий помол, но для этого нужны были хорошие жернова. Везли их с Чикоя, а вот свои не пользовались спросом, т.к. крупнозернистый песчаник был низкого качества. В советское время вал зерна иссяк и мельниц осталось совсем мало, они мололи на «околотки» и частью работали на колхоз.

    Мельница под утёсом имела два постава – два рабочих колеса, и, соответственно, две пары жерновов. Преимущества такой мельницы очевидны: могли молоть два разных хозяина зерна или две разные культуры, да и производительность мельницы удваивалась. Верхний жернов назывался бегуном, а нижний – лежаком или мертвяком. Бегун висел над нижним жерновом на веретене – вертикальной оси, проходящей через круглое отверстие в лежаке, называемое очком, и соединялся с ним штырём – порхлицей, для чего в нижней части бегуна была выдолблена прорезь. Чтобы зерно не просыпалось сквозь нижнее очко, туда вставляли паклю, пропитанную смолой. Веретено опиралось на пятку, и с помощью особого рычага его можно было двигать вверх-вниз, обеспечивая необходимый зазор между жерновами. Если зазор мал, муку можно было прижечь, а если большой, помол был грубым.  Если мололи на крупу, жернов поднимали еще выше, зерно кололось пополам.

   Мельник вел контроль качества помола: пробовал муку на вкус, растирал пальцами и иногда менял настройки. Все бичурские мельницы давали муку одного вида – обойную. Обойная – мука из полностью растёртых жерновами зёрен пшеницы или ржи. Она сохраняла все полезные качества продукта, необходимые для здорового питания человека. После помола её необходимо было просеивать на сите, отделяя отруби и крупные части зёрен. Но качество обойной муки зависело от сорта и качества зерна. Часто в мелево попадали семена сорняков или других культур. Бывало, мука отдавала полынной горечью или ароматом донника, не очень уместными в выпечке. Некачественные жернова тоже портили муку – кому понравится неприятный скрип песка на зубах? Но обойная мука, проигрывая муке высшего сорта по клейковине, выигрывала по содержанию белка, жиров и минералов.

   На обращенных друг к другу поверхностях жерновов имелись насечки - лучи, острые кромки которых разрушали зерно, и периодически их надо было обновлять. Это была кропотливая работа: веревочными схватками цепляли жернов и при помощи укосины, как краном, поднимали жёрнов, переворачивали его и зубилом или специальным молотком обновляли насечки. Называлась эта операция «ковать жернова», ковали и лежак. Помню, старый мельник жаловался, что сразу после войны, в голод 1946 года, люди приносили молоть семена повилики, лебеды в смеси с отвейками. Жернова быстро затирались, приходилось снимать и часто их чистить.

   Над жёрновом на деревянной раме стоял короб с наклонными стенками, в который засыпали зерно. Через узкую деревянную воронку оно поступало в очко бегуна и оказывалось между жерновами, перетиралось и под действием центробежных сил вылетало наружу, попадая в ящик, из которого ссыпалось по мукопроводу (летку) вниз, в мучной ларь. Чтобы зерно не застревало в узкой воронке, на верёвочке рядом с ней «болталась» клюшка – деревянная палочка, которую жёрнов, вращаясь, подбрасывал и она, ударяясь в стенку воронки, стряхивала зерно.

   На веретене имелась малая шестерня с вертикальными зубьями, изготовленными из берёзы. Шестерня походила на решетчатый барабан, он входил в зацепление с цевками большой шестерни – ведущего колеса, который стоял на одном валу с водяным, но в «сухом» отделении мельницы.

   Назначение цевочной передачи – повернуть крутящий момент на 90 градусов и ускорить вращение жерновов. В нашей мельнице, как помню, мешок муки – 60 кг, намалывался примерно за час, а это возможно при вращении бегуна со скоростью 100 - 120 оборотов в минуту. А вот само водяное колесо делало примерно 12-15 оборотов в минуту, это следует из того, что передаточное число цевочной передачи было около 10. В засушливое лето уровень воды в пруду падал, и мельница «дремала», скорость колёс замедлялась.

   Помню, в середине 60-х годов прошли сильные летние дожди, пруд наполнился до краёв, и, чтобы мельницу не унесло, мельник спускал излишки воды, поднимая щиты шлюза. Парни постарше в тот год ныряли в пруд с крыши мельницы, такова была глубина у сланей.

    Слани – это настил над шлюзом, как правило он представлял собой 1-2 плахи, проброшенные как мостик на другой берег пруда. Сам шлюз представляла собой огромное корыто, одна стена которого была сама мельница, а другая –противоположный берег, обшитый брёвнами - ряж. Был тут и сливной пол из тёсаных полубрёвен. Воду держали прочные дощатые щиты. Назначение шлюза – регулирование и аварийный сброс воды при чрезмерном подъёме её в пруду, осушение его при ремонте мельницы. Летом здесь всегда шумел водопад, вода падала на пол и разливалась тонким стремительным потоком, затем сливалась в русло ниже мельницы. В этом месте вода «кипела», в глубокой яме водились сомы. В завозные дни мельница молола допоздна, нередко всю ночь. По рассказам, однажды мололи на колхоз пшеницу, от рассвета и до заката смололи целый ГАЗИК зерна, а это – 2,5 тонны.

      Невозможно было представить Бичуру без мельниц, но ко всему человек привыкает. Выросло новое поколение, которое не знает, что такое пруд, которое не умеет плавать, лазать по скалам, загорать до черноты, быть выносливым и лёгким на подъём. Исаковская мельница органично вписывалась в окружающий сельский пейзаж: в глубокий пруд смотрелся скалистый утёс, над ним кружились стаи стрижей, округа была наполнена гомоном купающихся ребятишек, суетой мужиков на мельнице.

    Возможно ли восстановить мельницу, или, точнее, построить заново? Говорят, что мечтать не вредно. А раз так, вижу её восстановленной на прежнем месте, с новым срубом, водяными колёсами и глубоким прудом, с купающимися ребятишками и очередью на помол. Впрочем, в некоторых областях Европейской части России - Воронежской, Курской так и сделали: восстановили водяные мельницы, создав вокруг них что-то вроде этнографического заповедника, как частичку ушедшего прошлого, где мельницы продолжают своё благородное дело -  мелют муку.

Колхозная мельница в верховьях Бичуры 70-е годы и вид поляны сегодня.

Остатки бревёнчатого ряжа.

Зубчатая (цевочная) передача, точно такая использовалась на наших мельницах.

Остатки сруба мельницы

Так выглядели колёса наших мельниц - водяное и зубчатое. Увы, фото из Интернет...

Д. Андронов

Продолжение тут: http://bichura.ru/istoriya/staraya-melnitsa_2/