«Бывают в жизни странные сближенья» А.С.Пушкин 

«Нас не тянет –  нас рвет в Россию».                                                                   

(Из разговора с эмигрантом - старообрядцем)

 

      Куда только ни забрасывала судьба горсточки дюжих русских людей, приверженцев старой веры и старых обрядов! После раскола церкви в 17 веке они бежали на Украину, в Белоруссию, на Соловки, в Молдавию, Прибалтику, на Амур и на Дальний Восток.

    Но и это еще не все. Наши предки, выдворенные с родных земель, создали свои общины в Польше и Румынии, Болгарии и Турции, в Китае и Аргентине, в Бразилии, Австралии, в Уругвае, США, в Японии. Они есть даже в Африке!   Осенив себя крестом, потомки Аввакума и там живут, благодаря преданности матушке – земле, основывают в заморских странах деревни с русскими названиями: Покровка, Вознесеновка, Слобода, Троицкое, Николаевск.   Но душа их по-прежнему жаждет увидеть места своих предков, русскую березку, услышать голос кукушки, а если посчастливится, и увидеть ее. «Земля предков крепко держит душу…». Она и привела старообрядца из США Макара Афанасьевича Зинюхина в Россию, в одну из столиц забайкальских семейских – село Бичура.   Его встречали Василий Илларионович и Аза Григорьевна Тимофеевы, сами из старообрядцев, давние друзья Тамары Балдановны Юмсуновой, ученого – филолога, нашей землячки. По ее рекомендации Макар Афанасьевич и оказался в Бурятии.       

С Макаром Афанасьевичем

   Гостю из далекой Америки показали Бичуру, славящуюся длинными улицами, древлеправославную церковь. Побывали у Татьяны Фокеевны Ивановой, чьими молитвами и пожертвованием собственной земли был построен храм Покрова Пресвятой Богородицы. Несмотря на дальнюю дорогу и усталость, гость согласился на беседу, которую предлагаем читателю. Мы разговаривали 24 июня 2004 года в музее «Родина» Бичурской средней школы №1.- Уважаемый Макар Афанасьевич, как вы оказались у нас в Забайкалье?- Будем считать – это судьба.- Какой маршрут проделали, добираясь до Бичуры?

- Из Америки прилетели в Москву, из Москвы в Красноярск, где живут друзья, далее в Улан-Удэ и сюда.

- Как вам наше село, как российские просторы?

- Бичура очень понравилась. Все чисто русское. А просторы... Люблю и любуюсь. В генах, видно, заложено.

- Мы с вами познакомились с Татьяной Фокеевной Ивановой, во многом благодаря которой и воздвигнута древлеправославная церковь в Бичуре.

- Да. Эта старушка - живая история, у которой многому можно поучиться и многое послушать.

- Я была сегодня поражена тем, что произошло в этой крестьянской избе (так мы называем этнографический отдел нашего музея), когда вы зашли и увидели вот этот старообрядческий сарафанный комплект. Как вы узнали его?

- Я сразу узнал костюм моей дочери. Подумал, материал почему-то знакомый, может, и сюда попал каким- то путем. Вы сказали, что сарафан из Орегона, где мы и проживаем, и все этим объяснилось.

- Действительно, как сказал Пушкин, «бывают в жизни странные сближения». Вы поразили меня и всех присутствующих при этом. Как имя вашей дочери?

- Анна, а всех детей 10, все живы-здоровы, 5 дочерей, 5 сыновей. Живут в своих домах, все работают. К нам внуков иногда привозят.

- А внуков, кстати, сколько?

- Ну, я не могу сказать точно, приблизительно 45 или 46.

- Об этом комплекте одежды (сарафан, рубаха, запан) я уже почти 20 лет рассказываю своим ученикам и гостям музея. Он стал предметом исследовательской работы детей. Его подарил нам американский ученый, доктор этнологии Ричард А. Моррис через Людмилу Павловну Кузьмину, тогда сотрудницу Музея этнографии имени Миклухо-Маклая. С Людмилой Павловной, проживающей в Москве, много лет поддерживаем связь. Но представления о том, кому принадлежала одежда, не имели. Макар Афанасьевич, расскажите о семье дочери, муже.

- Мужа зовут Илларион Епифанович Ефимов. Они занимаются сельским хозяйством, ягодами. Есть коровы, много птицы, свиньи есть.

- Как понять – «занимаются ягодами»?

- Они растят ягоду. У них 20 гектаров ежевики и клубники.

- Это трудоемкая работа?

- Да, очень трудоемкая, много ручной работы. Клубнику машиной садят, а ежевику – вручную. Надо столбики забивать, проволоку натягать и завивать побеги руками на проволоку. Ежевика – вьющееся растение, плети длиною метров до четырех. Их подымают и накручивают на проволоку, когда ежевика отрастет. Сезон закончится, плоды собирают, старые плети срезают, стягают с проволоки, а в это же время от корня отрастают новые побеги. Их снова завивают.

- Ежевика – многолетнее растение. Как долго ее можно не подсаживать?- Она дает урожай лет 12. В 15 лет вырождается. Нужно все выпахивать и садить заново.- А как работаете с клубникой?- Урожай собираем два-три сезона. На третье лето уже плохой урожай. Также выпахиваем и садим новую.- Кто помогает в работе на такой большой плантации?- Там много мексиканцев, приезжих. Они в основном беженцы, без документов, но работают исправно. Народ довольно трудолюбивый.- У вас работают одни и те же люди?- В основном да.- Куда вы сдаете продукцию? Как ее перерабатывают?- Сдаем в большие процессоры (фабрики). Ежедневно туда поступает сотни тонн ягоды. Часть ягоды очищают и замораживают, часть – варят варенье или получают ягодный сок.- Наверное, зять ведет все это хозяйство?- В основном он. И, конечно, дети. Их у Анны и Иллариона семеро пока. Анна вторая из дочерей. Правнуков у меня полно. Мне 66 лет. Скучно не бывает, жизнь сложная, большая. Как говорят, детей вырастили, но всех внуков до взрослых, наверное, не дорастить.- Выглядите вы хорошо. Вы не первый раз у нас? И если не первый, где до этого побывали?- Был в Москве, в Казахстане, в Красноярске, где у меня есть друзья – старообрядцы. До этого мы почти никого не знали. В первый раз в 1993 году поехал просто по адресам, по рекомендациям. Встречают везде как родственников.- Какие впечатления особенно запомнились?- Россия - это чисто русское. Куда ни пойдешь, везде говорят по-русски - в Москве, в Минусинске, в Забайкалье. «Там русский дух, там Русью пахнет»,- лучше Пушкина не скажешь. А еще я за границей всю жизнь мечтал услышать кукушку. Услышал ее - и легче стало. 40 лет, с 60-х годов, не слышал – после выезда из Китая, там кукушки есть. Лет 10 назад один знакомый, с которым жили вместе в Китае, ездил туда и заснимал местность. На видео записал голос кукушки. Услышал, так мне стало грустно, словами не передать. Это частица России, которую я до 55 лет и не видал, только много слышал о ней от родителей и старших соотечественников. Теперь их уже никого почти не осталось. Старшим стало мое поколение. Родителей нет. Отец умер в Аргентине, а мама в Америке. Она прожила 93 года, отец умер молодым – в 1963 году.- Макар Афанасьевич, расскажите о судьбе ваших предков и родительской семье.- Я – «китаец» по рождению. Появился на свет в Китае в 1938 году. Родина моих предков – Алтайский край, жили на реке Курчум – притоке Иртыша с 17 века.- А как семья оказалась в Китае?- В 1929 году в СССР началась коллективизация. До этого, кто хотел, легально ехали в Китай, а в двадцать девятом границу закрыли. Притеснения начались. Дождались наши, когда снега пойдут и перешли границу по алтайским горам. Семья деда была большая, взяли старшего и младшего братьев. Один из них мой отец - Афанасий Феоктистович. Среднего оставили в Союзе с бабушкой. Мой отец три раза нелегально границу переходил, вертался благополучно. Было очень трудно и страшно. В третий раз забрал всю семью, бабушку, маминого брата и глубокой осенью по снегу увел в Западный Китай. Здесь, в провинции Синьзянь, прожили 8 лет.У отца и мамы Прасковьи Федоровны было 10 детей, шесть девочек и четверо мальчиков. Из сыновей один я остался, предпоследний. - Как вам жилось в Китае, чем занимались?- Сельским хозяйством, выращивали зерновые, скота имели. Жили в глубинке. Оттуда, где я родился, до города надо было ехать три дня и только верхом на лошадях. Зимой по речке, по льду. Снега там очень глубокие. Большие трудности были.В эти годы прошли здесь две локальные войны. Дунгане подняли восстание. Мы страдали от войн. Сами должны были защищать себя. Правительственная китайская армия не обеспечивала безопасность. Нашим выдали оружие, многие погибли, а все поселки были выжжены. В сорок четвертом казахи подняли восстание, опять разорение и нажим.С пятьдесят третьего стало полегче. К власти пришли коммунисты, дали свободу, провозгласили – живи, кто как хочет. Но это продолжалось недолго, всего 4 года. В пятьдесят седьмом предложили всем объединиться в кооперативы, а затем в коммуны.- Подобное было у нас в тридцатые годы.- Да, мы слышали, что в Советском Союзе созданы колхозы, но в колхозах хоть имели право кушать дома, и здесь все полностью обобществили, все село идет в одну столовую. Из Китая уехали в 1960 году, еще до культурной революции, но уже тогда круто стали закручивать гайки. Хотя нас считали иностранцами и преследовали меньше, чем своих, но тоже следили, пугали, арестовывали. Тогда были разногласия у Китая с Советским Союзом, и, чтобы «насолить» СССР, Китай разрешил выезд иностранцев в другие страны. Нет худа без добра. Бежали до Шанхая, в английском посольстве получили документы и переправились в Гонконг. Оттуда морем – океаном два месяца до Южной Америки. Так оказались в Аргентине.- Вы сами выбирали страну?- Что вы! Там мало спрашивали об этом. Но помогал Мировой Совет Церквей. Это не старообрядческий совет, а Мировой. Он объединял все религии и помогал беженцам, независимо от религиозной принадлежности. Тогда главным лицом Совета был саудовский принц Агахан. По приезде помогали пару лет. Потом сказали – вы свободны, определяйтесь сами. Документы оформляла Организация Объединенных Наций.- Макар Афанасьевич, вернемся к тому моменту, когда вы переходили границу Китая. Вам чинили препятствия на таможне?- Еще как! Мы выехали практически без средств существования. Забрали все более – менее ценное: деньги, колечки, цепочки, все отобрали, все перетрясли.- Удалось ли сохранить книги, иконы?- Это первое, что старались уберечь в любых переделках. Это святое.- Итак, вы оказались в субтропиках, в Аргентине.- Субтропический климат Северной части Аргентины для нас просто губителен. На юге легче, но и здесь не бывает зимы. Помню, как нам не хватало снега, как хотелось покататься на лыжах! В Китае горы, и снега полно. Ехали сегодня к вам, смотрю, какие горы хорошие! Вот бы зимой покататься.- Макар Афанасьевич, чем вы жили в Аргентине?- Трудом. Сначала работали с половины, арендовали землю, выращивали помидоры, огурцы. Помидоры сдавали на томатную фабрику. Шесть лет прожили на одном месте, что-то скопили (работали всей семьей), переехали на другое место, где на десяти гектарах выращивали виноград.- А как был обустроен ваш быт?- Благоустройства не было никакого. Дети учились при керосиновой лампе.- Вся Южная Америка говорит на испанском. Кажется, только в Бразилии португальский язык. Как вы общались в таком языковом окружении?- Дети учились в аргентинской школе и скоро стали говорить на испанском.- А взрослые?- Я молодой в то время был, испанский хорошо освоил, писал и читал. Язык парагвайцев немного отличается, примерно, как русские диалекты разных местностей, но все понимают друг друга. В Аргентине у нас народились два сына и дочь.- Что же вас повлекло дальше?- Дети подросли, надо было выбираться в Северную Америку, где жили мои четыре сестры. Они попали в Бразилию, выехали оттуда раньше, чем мы из Аргентины. Мы не могли сразу попасть в Америку, так как были китайскими уроженцами. США регулировали приезд иммигрантов – рабочей силы. Нам квоту надо было ждать 25 лет. А русский, родившейся в России, мог подать паспорт и ехать в Америку. Но русских (советских) было очень мало, им был запрещен выезд из СССР.- Как же вам все-таки удалось выехать в США?- Помог Толстовский фонд, основанный дочерью Льва Николаевича Александрой Львовной. Фонд по договоренности с правительством США осуществляет помощь русским эмигрантом, в первую очередь имеющим специальности. Я от рождения плотник. Столько домов построил топором! В Америке, к сожалению, топор без надобности – все механизировано. Да и топоров как таковых нет, колуны, правда, есть. Я топоры из России везу. В 1971 году моя семья переехала в США, в городок Вутборн. Большинство старообрядцев живет по хуторам. У нас тоже хутор.- Что такое русский хутор в Америке?- М.А. Это ферма, то же, что и в дореволюционной России. Моя покойная теща, родом из Красноуфимска, рассказывала, что до мировой войны их тоже расселяли по хуторам, давали землю в собственность и через чужой участок никто не смел ездить. У нас 8 гектаров земли. Дети имеют свои дома и фермы. Старший родился в 1961 году, младший в 1977 году. За 15 лет народилось у нас с Таисией Сергеевной всего 10 детей, многие вырастили по 14. Жена четвертый раз в России, сейчас осталась в Минусинске. Семья «интернациональная» по рождению: трое детей родились в Китае, трое в Аргентине, четверо в США.- А как женятся старообрядцы в Америке, по любви или по желанию родителей?- По всякому, в основном по своему выбору. Так было и у меня. Я женился в 17 лет, в 1955 году. Супруга с детьми тоже работала, ездили по полям, ягоду собирали, хмель завивали.- Как это – «хмель завивали»?- Весной на плантации хмеля, который идет на приготовление пива, ставят высокие столбы, натягают крест-накрест проволоку. К столбам вверху, передвигаясь на тележках, привязывают веревочки. Те, кто идет внизу, натягают веревочки, а когда хмель подрастает, его вручную наматывают на них. Поля у фермеров огромные. Платят с выработки или по часам.- Поговорим немного об обычаях. В том, что сохранилась традиционная одежда, мы уже убедились. А еда?- Есть хорошие шитницы. Все шьют сами. Рубахи мужские с вырезом, с воротником, косоворотки со столбиком. Праздничные рубахи вышивают. Все носят пояса, но фабричные и узкие. У вас красивые пояса ручной работы, я сегодня любовался. Запанки тоже нет, застегают кнопкой или брошкой. Здесь, на родине, увидел воочию, о чем рассказывали мать и бабушка – сарафаны старинные, настоящие. Американцам нравится наша одежда. Смотришь, женщина в сарафане садится в машину, едет в банк на работу. Некоторые американки стали носить русские сарафаны. Из богатых семей ходят, изучают русский язык. Там вообще люди со всего света. Индусы в обмотках на голове (чалмах) и другие. Американцы – воспитанные люди, никогда не рассматривают, ничего осуждающего не скажут.Поначалу странно: всем улыбаются, со всеми здороваются, будто знают друг друга. Еда, спрашиваете. Супруга Таисия Сергеевна стряпает шаньги` (он так и сказал: шаньги`, а не ша`ньги, как принято у нас – Н.К.). Шаньги` с картошкой, творогом, ягодой. Суп, мясо, пельмени, манты (позы). Квас фруктовый, ягодный.- А обряды, например, свадьбы, похороны. Сохранились ли традиции?- На похоронах не пьют. Богопротивно. Богомерзко. Четыре поста, среду и пятницу все строго соблюдают (Макар Афанасьевич, оказавшись в Бичуре в Петровский пост, за обедом не прикоснулся ни к чему «скоромному». – Н.К.). Свадьбы веселые, с выпивкой. Играют приблизительно как в России, но есть и новое, например, хоровод со связанными косынками. Зерном обсыпывают молодых не везде, там все проще. (В музее « Родина» есть удивительные слайды старообрядческой свадьбы на Аляске, подаренные Людмилой Павловной Кузьминой, в том числе фото сводебного хоровода с платочками – Н.К.).- Макар Афанасьевич, как у вас с верой?- С верой пока, слава Богу, все благополучно. Есть храм. Мы сами построили его, есть молебные дома, мы называем их – церковь. Храм большой, красивый, вмещает более 600 человек. Все молодые тоже верующие. А в России мне бывать приятно. Я уже встречаю здесь знакомых, даже просто случайно. Раньше мы боялись Советского Союза.- И у нас тоже были опасения и, наверное, небезосновательные. Согласитесь: противостояние двух таких держав было чревато непредсказуемыми событиями. Хорошо, что, балансируя на гране войны, ее все же избежали.- Тогда никто не мог представить и поверить, что в один день вдруг не станет Советского Союза, такой мощной страны, что рухнет «железный занавес», разделяющий нас. Это судьбы Божии, по-другому я не могу определить. Открылись границы, и я могу побывать в России, на родине моих родителей и далеких предков.- Вам трудно было отважиться на такое путешествие и многочасовые перелеты?- Но ведь я не Колумбом явился, люди до меня летали и после меня будут летать. Главное, надо иметь цель и большое желание, тогда все будет.- Ваши дети были в России? Владеют ли они русским языком?- Семеро были, трое еще не были. Они уезжают из России с растревоженными чувствами. Такой массы русского народа не видели никогда. Им здесь нравится. Их принимают за иностранцев. Осенью 1995 года были в Кремле, заходили в Успенский собор. С них как с иностранцев берут дороже, с меня как с русского – меньше. Разница – не такие уж большие деньги. Это я к тому, что в них меньше внешней «русскости».По-русски говорят довольно прилично, но с акцентом. Английским владеют в совершенстве, учились в английской школе. Русскому учим дома, инструкторов приглашаем. Нас и наших детей так и зовут «русские» - больше никак. По духу мы русские. Высшего образования дети нашего уровня не имеют, и мои в большие люди не вышли. Кто понастойчивее заочно оканчивают университеты, но это редко. Пока он будет учиться, другой дом заведет, состояние заработает. Поделюсь одним радостным событием. Еще в 2003 году я услышал в Сибири кукушку, а нынче даже увидел её в первый раз.- Макар Афанасьевич, что еще трогает на родине предков?- Повторюсь: русская речь, куда бы ни пошел – везде родная речь. - Вы прекрасно говорите по-русски. Признаюсь, я любовалась вами и Татьяной Фокеевной (ей 88 лет), когда вы разговаривали. Было такое ощущение, что вы с ней живете через дорогу, не виделись несколько дней и вот сидите и обсуждаете новости. У вас и говор и интонация одинаковая. Достойна восхищения ваша преданность вере, языку, обычаям. А английский как?- На уровне общения.- Макар Афанасьевич, вы не пытались изложить свою судьбу на бумаге?- (Смеется) Я всего четыре класса окончил. Ричард Моррис все подговаривает: давай писать.    Имена Ричарда А. Морриса, Татьяны Балдановны Юмсуновой, Леонида Леонидовича Касаткина, Людмилы Павловны Кузьминой не однажды всплывали в нашей беседе. Этих ученых – филологов, докторов, профессоров хорошо знают в среде исследователей истории и культуры старообрядцев и в старообрядческих регионах. Американского ученого Ричарда А. Морриса, одного из немногих иностранцев, кто был принят в русской общине в штате Орегон, герой этого повествования знает с 1974 года. Доктор Р. А. Моррис считает главной сферой своих интересов и деятельности русскую культуру, в первую очередь старообрядческую. Его многолетние исследования охватывают 5 веков русской истории.   Судьба подарила названным ученым знакомства, часто переходящие в многолетнюю дружбу, с потомками протопопа Аввакума во всех концах земли. А им – общение с людьми, всю свою жизнь посвятившим изучению старообрядчества. Работа стала их образом жизни.… Как солнце в капле росы, в судьбе старообрядческой семьи М.А. Зинюхина отразилась драматическая история русских эмигрантов в Америке. Макар Афанасьевич живет в США 46 лет. Долго – 25 лет! – он и его семья не принимали американское гражданство. Значит, их считали людьми второго сорта, брали только на низкооплачиваемую работу. Несмотря на все трудности, русские в Америке: Зинюхины, Басаргины, Кузьмины, а также Петровы, Ткачевы, Афанасьевы (есть там и такие фамилии) выстояли, выжили, сохранили свои веру, традиции. Этим и вызывают искреннее уважение российских соотечественников. Встреча же с Макаром Афанасьевичем – еще одно подтверждение того, что жизнь порой рисует такие фантастические узоры, которые не придумает самая изощренная фантазия.           Подготовила Н. Коробенкова.    P.S.: Тамара Балдановна Юмсунова, благодаря которой стала возможна встреча с героем этого повествования, ныне живет в Соединенных Штатах Америки и продолжает работу над темой старообрядчества. Вместе с доктором Ричардом Морисом. Бывают в жизни странные сближения…