Миновав заброшенный пост ГАИ у Белогорска, стали внимательно смотреть на дорожные указатели - отвернуть нам необходимо на райцентр Новокиевский увал. Федеральная трасса в этом месте «с иголочки» - свежий асфальт, ограждения, чёткая дорожная разметка. Дорога идет чуть в гору и перед взором встает двухуровневая развязка, на указателях которой видим нужную нам надпись. Сворачиваем с трассы и оказываемся на узкой грунтовой дороге, которая идет на северо-восток. Рытвины, гребенка – дело знакомое, снижаем скорость, успеваем осматривать окрестности.

    Вот заброшенный городок, видимо военный, несколько пятиэтажек, утонувшие в зелени, зияют пустыми окнами; старый «Москвич» груженый под завязку металлоломом, тянет за собой водопроводные трубы. Вынырнув из небольшого соснового бора, дорога пересекает равнину, на которой угадываются бескрайние заброшенные поля. По обочине пунктиром молодые березки, дубки, тальник. Вдруг, прямо на дороге, видим трёх пестрых птиц с длинными хвостами; торопливо сбежав с полотна, нехотя взлетают и садятся в траву – фазаны! Спускаемся с небольшого увала, читаю указатели: Верное, Лермонтово, Лиманное, Дмитриевка, Пушкино и наконец, на деревянных столбах, на голубом щите знакомая надпись - Бичура. Компактно расположившись слева от дороги, небольшое село прижалось одним боком к небольшой, но глубокой речке под названием Бирма (ударение на последнем слоге). Четыре улочки с перерывами образуют неправильный прямоугольник; небольшие дома с полисадниками пестрят радугой осенних цветов. Сквозь реденькие заборы высматриваю огороды: картошка уже частично выкопана, ботва еще зеленая, сквозь неё там и сям желтеют огромные тыквы. Старый домик у небольшого мостика белокурая девчушка пасёт десяток уток; с удивлением рассматривая незнакомцев, представляется: Акулина…. Она с удовольствием показывает нам своих черных питомцев, усердно шныряющих по мелководью. Вдоль заборов беспечно бродят сытые лошади; с травой тут всё в порядке, она по пояс. С удивлением рассматриваем стоящую у домов технику: оставшаяся от почившего отделения совхоза и розданная на паи, она не была разобрана на металлолом, а стоит уже многие годы у домов. Чего тут только нет: рисоуборочные комбайны, тракторы, исправные и не исправные, автобусы и молоковозы, косилки, плуга и культиваторы, Камазы и ЗИЛы, прицепы, краны и сеялки. Воистину богатство, однако, невостребованное и ржавеющее. Техника на паи.
    Свернув в соседнюю улицу, останавливаемся у ларька, оборудованного в жилом домике; у продавца расспрашиваем о местной власти - она отсутствует, вернее, находится в соседней Дмитриевке, а человеком, который может что либо рассказать об истории села, является местный библиотекарь. Едем к нему. Ольга Викторовна Ильина приехала в Бичуру с мужем по окончанию ВУЗа, по специальности она педагог. Оставшись в конце девяностых без работы, устроилась библиотекарем, и вот, много лет сеет доброе и вечное для населения Бичуры: - «Расцвет Бичуры был в 80-х годах. Работал во всю мощь совхоз, у нас было отделение. 

Панорама с дорогой

Ольга Викторовна 

    Люди у нас удалые, работало много передовиков производства, собирали хорошие урожаи, действовала крупная ферма по выращиванию нетелей. В отделении построили клуб, школу, была организована художественная самодеятельность, а детский садик посещали 56 детей….» В толстой папке, исписанные фломастером листы истории села Бичуры: Вот запись, исполненная болью за родное село: «Бичура, некогда обоснованная для процветания и лучшей жизни, так и стоит на берегу р. Бирмы. Были у неё и взлеты и падения. В настоящее время – 2005 год. Населения чуть больше 200 человек, средний возрастной контингент за 40 лет. Село приходит в упадок, живут все единолично, работы в селе нет (мы не пашем и не сеем и общественно не работаем) каждый держится на плаву, кто как может. Одни, у кого есть техника, занимаются заготовкой дров, сена – на продажу и себе (на подворье имеют хозяйство). Другие занимаются скотоводством и пчеловодством. Молодого населения в селе единицы….» Есть в папке и странички, посвященные истории заселения этих краев. Но её мы расскажем словами А. Анохина, автора публикации «Кумачёвая трагедия Бичуры» в газете «Амурская правда» от 21 августа 2010 года:  «….Собственно говоря, амурская Бичура — не совсем амурская. Название привезли первопоселенцы из Забайкалья. В Бурятии до сих пор есть село с аналогичным названием. Оттуда и приплыли с очередным караваном плотов, лодок и барж отец и сын Михаил и Варфоломей Васильевы вместе с женами — Евгенией и Прасковьей. Дело было в 1882 году. Пахарей, охотников и рыболовов из Забайкалья тянуло сюда обилие свободной земли и практически неосвоенные возможности дикой природы.Васильевы слыли староверами — людьми основательными и трудолюбивыми. Как только подвернулась привлекательная площадка на берегу речки Бирмы, начали обживаться.— Купили пару лошадей, кое-что из домашней и хозяйственной утвари и приступили к строительству. Возили лес, пилили бревна. Подгоняло наступление зимы, поэтому первый дом поставили очень быстро, а к весне появился и второй сруб — для молодой семьи, — вспоминает внук Варфоломея, житель села Таскина Мазановского района Иван Гаврилович Разуваев. — В то же время распахали несколько десятин земли и стали обживаться. Надеяться было не на кого, сами себя кормили.Чуть позже приехали земляки из Бурятии, по соседству строительство затеяли. Вместе с ними решили увековечить историческую родину в названии нового населенного пункта. Так появилась Бичура. Этот поток «семейских» (забайкальские старообрядцы) не иссякал долгие годы, потому и наша Бичура со временем стала считаться их оплотом. Летом вместе в зиму готовились, а зимой мужчины кормили скот да дрова заготавливали. Женщины перо перебирали и кружево вязали. Дочкам перины требовались — по староверским обычаям такая постель обязательно к приданому прилагалась...» А потом наступили чёрные времена: первая мировая, череда революций. Варфоломея Васильева расстреляли прямо за селом, «в кочках» как кулака, без суда и следствия, успел только крикнуть: «Братцы, прощайте, ни за что умираю!» И разметало бичурян кого куда, кто дальше на восток подался, кто осел в соседних деревнях. Потомок Варфоломея Разуваев Иван Гаврилович проживает в селе Таскин Мазановского района. А в самой Бичуре осталась только семья потомков Ткачевых, к сожалению, поговорить с ними не удалось, по причине отсутствия их дома.

Начальная школа

    Мы кружим по Бичуре, снимаем виды села, заезжаем в магазин. Ассортимент товаров поражает скудностью: такое ощущение, что попали в уже далёкое советское время: пряники мятные, напиток «Буратино», зубная паста «Мятная», икра кабачковая. А вот и современные товары: Роллтон, Доширак, порошок YUPI. На деревянной скамейке у прилавка сидят женщины-пенсионерки; пришли за продуктами, да заодно посудачить: - «Мы всё про вашу Бичуру знаем, смотрели по телевизору! Играй гармонь! Бо-ольшая деревня…» Спрашиваю, как нынче картошка: - «Считай два месяца дожди лили, вымокла, сейчас сушим, не знаем что будет…». Мы покупаем в дорогу пряники, прощаемся с бичуринцами (именно так они себя называют) и отбываем на запад, в Бичуру. В дороге, переживая мысленно встречу с Бичурой-дочкой, поймал себя на мысли, что ощущал себя там совсем не чужим человеком, общение с бичуринцами было легким и свободным; и это не случайно, ведь совершенно разные и не знакомые досель люди объединились одним единственным словом, таким родным и знакомым – Бичура.

В магазине

Бичуринец

Старый домик

Заросшие поля

Мост через р. Бирму

МТМ

Река Бирма

Совхозная техника

Фельдшерский пункт.

 

Д. Андронов