Над зимней безмолвной тайгой быстро сгущались сумерки. В морозной тиши, изредко нарушаемой гулкими выстрелами треснувшего льда Чикокона, стало проявляться явное оживление, лес наполнялся таинственными шорохами и звуками. И вдруг в этом размеренном естестве резко наступила тишина — вскинул свою голову красавец изюбрь, затихли жирующие в прибрежном осиннике зайцы, замерла в грациозной позе косуля, лишь её большие уши тревожно сканировали пространство – может показалось? Нет, не показалось. По долине и распадкам уже отчётливо разносился волчий вой, нагоняющий страх и жуть на всё живое.

Почуяв близкую опасность, изюбрь на махах бросился с островка, где он обгладывал молодые побеги тальника. На скальной гряде...