|
В любом формате, присылайте я размещу!
Добро пожаловать на сайт Бичуры! |
|
|
А давайте выложим эту аудиокнигу на сайте?
Добро пожаловать на сайт Бичуры! |
|
|
… УВЫ, КАК СЕВЕРНОЕ ЛЕТО, БЫЛ МИМОЛЕТНЫМ ГОСТЕМ СОН!
С детства мы неравнодушны к варенью. Из любых ягод. Правда, потом, с годами, становимся чуточку разборчивее – такое не люблю, это не буду… Но всегда отдаем лавры тому, которое обещает встречу с детством, со сказкой. Даже если приходится выбирать между ним и каким-нибудь экзотичным. Обожаю голубику и землянику! Есть в их букете что-то такое, что способно оживить вазомоторные функции организма, заставить появиться блеску в глазах и учащённо биться пульсу. Говорят, психологи могут определить основные черты характера человека по сортам варенья и ягод, какие он предпочитает. По этим признакам грамотный специалист, наверное, может, нарисовать, и мой психологический портрет. Не знаю, верны ли такие утверждения, насколько они опираются на науку и опыт и что лежит в их основе, но не буду скрывать своих пристрастий. Только добавлю, что еще обожаю абрикосы и персики. В любом виде. Откуда появилась страсть к ним, понять и объяснить, конечно, не могу. Как и большинство детей нашего поколения, не был избалован сладким. Но любые ягоды – и брусника, и голубика, и земляника, и смородина, черемуха, черника…- были обычными. Понятно, что интерес к персикам и абрикосам мог появиться как к диковинке, тогда, в пору далекого босоногого детства, встречающейся не каждый день. Но почему так тянет к голубике и землянике, а не к чернике либо смородине, очень трудно объяснить необычными воспоминаниями детства. Не вызывает «священного» трепета и царица ягод – клубника. Здесь, в Приморье, она появляется очень рано. Правда, не в шесть утра, как шутил Жванецкий, но уже в начале июня. И держится до начала августа. Крупная! Сочная!! Ароматная!!! Почти как в Байкальске. Но к ней почему-то почти совсем безразличен. Видел земляничные поляны. Еще в детстве на коленях и животе исползал все солнцепёки в Шара-Горхоне, Тарбагашке, Буе, на Ялыме и в таких же, как эти, земляничных местах Бичуры. Пришлось потрудиться и на клубничных плантациях приморских дачников. А вот голубичной поляны не встречал и не видел. Но мечта о ней, как сладкая заноза, таилась где-то в глубине подсознания. А у настоящей мечты есть прекрасное свойство сбываться. Если она не обломовская. Так и с моей случилось. Но прежде, чем рассказать, как это было, должен немного пояснить о местах, где такое стало возможным … Прилетел в Палану 21 ноября 1999 года. До этого пять дней просидел в аэропорту Петропавловска – все это время на Побережье и на Север не было погоды, но в первое же образовавшееся «окно» КоРАП быстро справился с накопившимся потоком пассажиров и разгрузил паланское направление. При попутном ветре лететь до Паланы два часа. Маленький самолетик, загруженный донельзя пассажирами, их багажом и еще чем-то, немого отклонился от расписания. С небольшой поправкой на встречный, т.е. северный, ветер, лететь пришлось почти три часа. Приземлились. Настроение – бывает хуже, но очень редко: по тундре разбросано несколько балков, над ними возвышается диспетчерская вышка. Везде ощущается разруха и запустение конца 90-х. Автобусы не ходят, до поселка можно добраться только с провожающими или встречающими на попутных машинах. С водителем одной их таких и договорился. Временно устроился в гостинице. Достаточно быстро удалось решить многие вопросы Учреждения, которое уже с 1 января смогло приступить к решению основных задач, вытекающих из его статуса. В это же время «добыл» лыжи, расспросил аборигенов о достопримечательностях округи и по выходным стал «осваивать» ее окрестности. А окрестности можно назвать необычными… Покрытыми туманом тайны, экзотики и романтики сурового северного края! Прямо на юг – нескончаемая тундра, на которой местами встречаются клочки кедрача-стланника. Где-то вдали ее пересекают горная цепь и Пятибратка. Пятибратка – это знаменитая речка, названная так по группе скал в море рядом с ее устьем. На юго-запад, запад и северо-запад – почти такая же тундра, по краю, на удалении 7-10 километров, ограниченная берегом Охотского моря и высокой Скалой. Под Скалой – база Камчатского пароходства, а в километре от моря и базы - погранзастава. С севера Палану в границах поселковой черты прикрывают достаточно высокие сопки. Если пойти на юго-восток, то там твоя дорога мимо горнолыжной трассы пройдет на «теплицы», откуда можно выйти на Водозабор, Луну и Горелую сопку. С Луны – прямая дорога на Анадырку, которую во время нереста горбуша забивает так, что начинаются заморы, рыба ложится в несколько слоев, «глохнет» и гибнет. Но местные не считаю горбушу рыбой, они берут ее только из-за икры и на корм собачкам. Для них рыба – это нерка (красница), чавыча, кижуч. Может быть, кета… Ну, и голец – гольчик! – конечно. На Анадырке же давно разведаны залежи каменного угля, но уголь возят с Сахалина или из Приморья еще с советских времен. Так «выгоднее». Для кого-то. Через перевал Горелой можно выйти на Анин Ручей. На этот Ручей можно попасть и кружным путем – поднявшись на семь километров до моста через Палану, а потом еще чуток по медвежьим тропам между подошвой Горелой и раскинувшейся поймой ручья, больше похожей на болото. С Водозабора - прямой путь на Пупок. Это даже не сопка, а небольшой, отдельно стоящий крутой пригорок, возвышающийся в центре довольно обширной тундры, обрамленной горами. С Пупка можно скатиться к Безымянному ручью и по его извилистой змейке добраться до подножья Луны. Но уже с другой стороны. Луна – господствующая в округе высота, покрытая каменной березой, ольхой и тем же стлаником. Есть где разгуляться на лыжах. Что я и попытался делать. Правда, в январе прижал морозец, недели три температура держалась на уровне сорока, и прогулки невольно пришлось отложить. Зато потом, в феврале-апреле, с лихвой наверстал все упущенное. Снег изумительный! Глубокий, чистый до синевы и твердый на лыжне или накатанной снегоходами тропе. Но упаси тебя Бог сойти с лыжни! - Вместе с лыжами провалишься по пояс и не сможешь просто так выбраться на твердь, потому что лыжные палки не достают до материковой почвы. Придется побарахтаться, а потом сушиться у костра. Если, конечно, найдешь дрова в голой тундре и умеешь разводить его на снегу. Так получилось, что большая часть моих прогулок выпала на «легкий» маршрут: либо вокруг горнолыжки на Пупок и там по ручьям-распадкам; либо через «теплицы» на Луну. Чем прельщала Луна? – Разницей между временем ее покорения, «осады», и своим моментальным возвращением с так и непокорившихся ее склонов: штурмовать гору приходится не менее часа, а спуск оттуда ни когда не занимает больше семи-десяти минут. До самого поселка, до Дома Связи. При этом обязательно «накопаешь саранок» - где-то не успеешь вписаться в поворот и неизбежно влетишь в сугроб (хорошо, что пень иногда попадется, а то бы с головой- как здесь не вспомнить Тим Алексеевича). Вот во время одного из таких «приступов» Луны и боковым зрением заметил большую поляну, расположенную на плоскогорье, возвышающемся над узеньким распадком, который уходит в сторону 121-го пикета. Не знаю, каким магнитом ей удалось притянуть мой взгляд, ничего необычного в ней не замечалось, но она все-таки чем-то поманила, что-то пообещала. Наверное, как истинная красавица, хотела неназойливо показать признаки всех своих достоинств. В ее неброской заснеженной белизне таился какой какой-то неуловимый шарм. По такому шарму мы обычно сразу же выделяем среди множества женщин настоящих, истинных красавиц, которым не требуется ни макияж, ни экстравагантные платья и наряды, чтобы привлечь к себе внимание. Они знают себе цену и умело пользуются этим… А в апреле пришла весна со своей долгой распутицей, когда за поселок можно выбраться только на снегоходе или на ГТТ. Поэтому, да и не только (привалило работы), было не до прогулок. Правда, в середине мая удалось выбраться на Анин Ручей по длинному маршруту. Снег почти сошел, природа изменилась до неузнаваемости, только сопки остались прежними. Да на медвежьих тропах уже появились хозяева, бродить по ним в одиночку стало небезопасно… В трудах и заботах, редких вылазках на море, за Скалу, пролетели два месяца. Отошла черемша. Уже на подходе должны быть ягоды. Наконец-то удалось выкроить время для паломничества к вожделенной поляне. Не знаю, что там, но она зовет, манит… Экипирован уже подобающим для Камчатки образом. Приобрел камуфляж, котелок, тундровую кружку, рюкзак и, главное, сапоги-вездеходы, мягкие, на рифленой подошве и достаточно высокие. Нет, не болотники, как мог подумать кто-то, – сейчас везде масса превосходного спортивно-туристического снаряжения. Из этой серии. Вместо бинокля, понятно - из снобизма, как пират, обзавелся двадцатикратной подзорной трубой. И у меня давно есть универсальный - «два в одном»! - ящик, который использую и для зимней рыбалки, а летом как горбовик под грибы-ягоды. Литров на двадцать. Настоящий. Титановый. Легкий, как перышко. Позднее мои подарили фляжку, непременный атрибут во всех походах. Болотники купил еще позднее, когда они потребовались. Вместе со спиннингом. А в первое лето руки до рыбалки не доходили, не «созрел» еще, видимо. Забросил в рюкзак пару сухарей, шматок «украинского шоколада», хвост юколы и, конечно, котелок, кружку, чай. Определяясь с маршрутом, отказался от проторенного и набитого прежде кружного пути мимо горнолыжки, «теплиц», а решил перевалить прямо через сопку по руслу тропы-ручья, круто сваливающейся с перевала. И не пожалел. Ручей, один из многих, встречающихся в тундре на каждом шагу, почти прямо «падает» с вершины сопку, разрезая ее на две равные части. В погожие дни он бывает почти безводным, а в дождливые превращается в бурный поток. Берега-склоны заросли стланником, а вдоль русла и по его дну пробиваются ольховник, пучка, камчатская ива и еще какая-то растительность. Вот по нему-то местные и пробили дорожку, по которой, говорят, зимой, когда на побережье невозможно передвигаться из-за торосов и высоких приливов, выходят на один из близких путей до Лесной и своих охотничьих балаганов на Анадырке. Тропа из категории медвежьих, но идти не страшно: знаю, что в разгаре нерест и все медведи на реке, да и не так далеко эта поляна. Хотя и не рядом. А с человеком в тундре не разойдешься. Если он там есть. Абсолютная тишина. Та, от которой начинает звенеть в ушах. Один из немногих дней, когда не встретил в тундре кого-либо, кроме редких птиц. И не жалею об этом. Не знал, что люди, как и медведи, в эту пору тоже на реке – пора тундровых заготовок еще не наступила, все в заготовках икры и рыбы. А у птиц закончился брачный период, перестали петь и щебетать. Им сейчас не до любовных утех. На гнездах. Или уже озабочены тем, как прокормить потомство. Даже вездесущие сороки пропали куда-то. Тоже, наверное, на заготовках. Лишь изредка со стороны реки доносится голос все еще тоскующей кукушки. Они на Камчатке подбрасывают свои яйца чуть ли не до самой осени. И тоскуют до такой же поры. С вершины открылась новая панорама уже знакомой тундры. Только не такая, как зимой. Где-то далеко справа просматриваются Пупок и мачты Водозабора. Сама тундра, под снегом казавшаяся пустынной, как степь, сегодня покрыта щеточкой каких-то ровных, словно подстриженных, кустиков высотой больше метра. Почти прямо под ногами – Безымянный ручей. А километрах в трех по нему, только слева, на плоскогорье должна находиться поляна. Но ни плоскогорья, ни поляны не видно. Их заслоняет крутой склон другой сопки, вдавившийся в тундру до самого ручья. Вода в ручье не просто голубая, ценители живописи назвали бы ее аквамаринованой. Если бы не постарались придумать какое-нибудь новое мудреное слово… В общем – ключевая, кристально чистая! Зачем говорить, насколько прозрачным был воздух – пить можно! - и насколько изумительной была видимость. Пройти мимо родника или ключика и не побаловаться на его берегу чайком – ни в моих, ни в камчатских обычаях. Чаёвка – это святое, и пропустить ее в живописном месте, на мой взгляд, грех непростительный, незамолимый. Наверное, даже преступление. Спустился к ручью. Действительно, на бережке, рядом с тропой, старое кострище, таган… Быстро нашел несколько веток сушняка, задымился костерок. Через пять- десять минут вода в котелке забурлила, и в нем уже заваривался чай, набирая необходимую кондицию, цвет и аромат… Чаёвка была скорее ритуальной, а не пробужденной уже заявлявшем о себе аппетитом. Знаю – в верховьях ручья вода еще чище. И там поляна. Поэтому, отдав должное ключику, чаю из его водички и месту, быстро сворачиваюсь, прикапываю костерок и – вперед, вверх по ручью! До места добрался не так быстро, как рассчитывал и как обычно привык делать это на лыжах. По сравнению с зимней дорога оказалась намного сложнее. Вместо «асфальта» почти прямой лыжни – извилистая тропинка по болотистым кочкам ручья, колдобинам, ямам… Сапоги-вездеходы оказались ко времени и к месту: тропинка несколько раз пересекает ручей, местами – довольно глубокий. Но все кончается. Кончилась и тропа. Наконец-то я на месте! У подножья плато! Не знаю, как передать охватившие в тот момент чувства, смешавшиеся в какой-то гремучий коктейль… Это и уверенность в том, что откроется что-то загадочное, необычное, что не зря снилось ночами и манило к себе несколько месяцев… И опасения, что поляна может оказаться всего лишь ординарной проплешиной среди довольно густого леса, страх разочарований, подобных тем, которые испытываешь при разговоре с девушкой, о которой думал, что она неглупа, а в разговоре узнаешь, что видишь Эллочку-людоедочку. С чьего-то острого словца таких теперь стали называть блондинками. Или моделями… Однако, обуреваемый этим коктейлем сомнений, останавливаться уже не хотел и не мог. Давно предпочитаю отодвинуть штору или распахнуть дверь, если кажется, что за ними прячется что-то неизвестное. Сейчас это неизвестное – в сотне с небольшим метров, пора сорвать покров с тайны! Всего несколько минут – и?.. Батюшки светы!!! Так восклицала моя бабушка, когда чему-нибудь удивлялась. Она прожила немало лет, многое пришлось повидать, и удивить ее чем-нибудь было очень и очень непросто… Предчувствия не обманули бородатого и уже давно поседевшего мальчишку! Вы видели когда-нибудь бирюзовое озеро? – А тот мальчишка увидел. Впервые в жизни. Наконец-то! - Всю поляну , как небесным покрывалом, кто-то умудрился покрыть ковром нежных ягод. ГОЛУБИКА!!! Так вот почему манила эта поляна и заставляла просыпаться ночами. И еще не один раз разбудит…Однако радость скоро сменилась грустным разочарованием. Ягода оказалась белобокой, то есть еще не созревшей. И собирать ее рано. Только оскомину набьешь. По моим прикидкам, должно пройти несколько дней, пока она «дойдет» до восковой зрелости, состояния, когда можно будет с пользой распорядиться всем этим богатством. Но ведь «враги» соберут! Точно - соберут… Сразу же мелькнула мысль, не спрятать ли? Но как в тундре можно спрятать от аборигенов то, в поисках чего они рыщут целыми днями, что они обязательно будут искать. Ведь местные нюхом не только медведя чуют, но и определяют, когда снег может посыпать или пойдет дождь. Вспомнился анекдот про жадину, который просил в аптеке таблеток от жадности. Да побольше! Побольше! Рассмеялся. – Хороший урок! Однако, почти с горечью и болью покидая поляну, но в глубине души рассчитывая на невозможное, попытался как можно тщательнее замаскировать следы своего пребывания там … И в этот же вечер пошел дождь. Как обычно, «в субботу с полден – на двенадцать ден»! На Камчатке эти «двенадцать ден» затягиваются на три-четыре недели. На три зарядил и этот. Не буду рассказывать, как долго они тянулись. Внутренне готовил себя к тому, что ягоду собрали или она уже осыпалась. Но не хотел принимать любых разумных доводов. Душа не принимала. И болела… Дождь закончился в пятницу. В субботу утром я во всеоружии. Остается только дождаться, чтобы солнышко сбило, подсушило влагу, иначе до ниточки промокнешь. Не утерпел, в десять был уже на тропе. Тропа не такая, по какой поднимался почти месяц назад. Вместо тихо журчащего ручейка – быстрый поток. Вместо пробивающейся поросли – громадные лопухи пучки и другой растительности. Тороплюсь не спеша – кусты еще мокрые, каждый шаг осыпает дождем. Видно, что кто-то опередил, несколько человек уже прошли по тропе. За спиной слышится тяжелое и учащенное дыхание. Оглядываться страшно. Если это – Он?! Дыхание приближается, становится понятным, что собаки. Их три. Все разномастные. Задрав хвосты, с восторгом и охотничьим азартом бегут на раздолье, туда, где можно порезвиться, поймать птичку, мышонка… Вскоре стали слышны шаги их хозяина. Он тоже не торопится, но идет ходко. Спокойно обгоняет меня. Коряк. Незнакомый. На ногах – знаменитые черные сапоги, которые громко хлюпают по ручью. Вероятно, на босу ногу. На голове – яркая бандана… Всем нам приходилось встречаться с соперниками, которых узнаешь с одного взгляда. Мимолетного обмена такими взглядами хватило и нам, чтобы понять, какие мы «друзья». Мой «визави» все также неторопливо, но заметно быстрее и также ходко стал заметно удаляться. А у меня – как ножом по сердцу. На поляну торопится! Я опоздал!? Собравшись с силами и умением, чуть ли бегом поднимаюсь на вершину сопки и вижу, что тундра, на которой в прошлый раз не было видно ни души, сегодня запружена народом, как сельский луг во время гуляния. Мужики, женщины в цветастых платках и платьях, детишки бродят вокруг «постриженных» кустов и все чем-то заняты. Похоже на сенокос. Только не видно копен, и это понятно, – кто будет метать сено сразу же после дождя. Но почему-то не видно и скошенной травы? Непонятно. У ручья дымится несколько костров. Эта картина немного охладила пыл погони, но ненадолго. Вижу, что «вражина», не останавливаясь, проследовал мимо костров, и его бандана мелькает уже километрах в полутора по направлению к моей поляне. Вам рассказывать, мог ли я смириться или нет? Или не рассказывать, как из всех сил бросился в погоню за ним. Говорят, что ходить умею неплохо, но попробуйте догнать ветра в поле, а коряка - в тундре… И его бандана исчезла где-то рядом с подъемом на плато. Наконец-то и я у этого подъема. Сдаваться все еще не хочется, хотя соперника давно не видно… Когда он обгонял меня, я не заметил, чтобы в руках у него была какая-то емкость. За спиной болтался лишь тощий рюкзачок. Это немного успокаивает. У меня-то за спиной горбовик. На двадцать литров. Поднимаюсь по тропе на плато. Пограничники позавидовали бы такой контрольно-следовой полосе. Тропа промыта дождем. И на ней просматриваются мельчайшие иероглифы, оставленные птахами, мышами, другими зверушками, …отчетливые следы собачек и ненавистных уже резиновых сапог ведут прямо к поляне и… проходят дальше, в лес! Не верю глазам, но на поляне - ни души, она чистая и пустая. Только еще сильнее налилась бирюзой! Говорят, что стресс – лучшее средство от всех болезней. Не знаю, что испытал я в тот момент, но адреналину, точно, хватил с излишком… Под впечатлением неудачной и напрасной по своей сути погони прямо в центре поляны в изнемождении упал на горбовик. Вспомнил, что последний раз курил за горнолыжкой, перед своим подъемом на тропу-ручей. Закурил. Одну. Другую. Третью. Многие видели знаменитый снимок «Курск. Июль 1943». Не уверен, что мой вид чем-то отличался от фото немца, сидящего рядом с разбитым «тигром». Наверное, он был еще плачевнее. Но собрался. Больше, конечно, с собой, чем с духом. И уже беззаботно наполняю голубикой свой горбовичок. Опять доносится дыхание собак, и почти сразу же слышу голос «соперника»: «Мужик, а ты что здесь делаешь?». Слова первой и адекватной в таких случаях реакции – отправить подальше! – застревают в горле после того, как вижу, что его тощий на подъеме рюкзачок сейчас уже до отказа забит чем-то основательным. Не знаю, чем, но не ягодой. В недоумении, но объясняю… Его реакция на ответ еще больше ошарашил меня. «Да разве это ягода? Ягода – в тундре. Однако не видел, что нерпушки (так они ласково называют женщин) жимолость собирают?» Покурили с ним. Поговорили о том, о сем. Уже упоминал, что все мы избирательны. Точно так же избирательны камчадалы. Они горбушу не считают рыбой, а ягодой – голубику и шикшу. Довольно равнодушны к бруснике, но без ума от жимолости. Не знаю, почему, но не стал рассказывать ему о достоинствах ягоды, убеждать, мимо какого сокровища он проходит. Вскоре коряк с собачками отправился по своим тундровым делам. Я не торопясь наполнил чуть ли не полным горбовик, побаловался чайком из ручья, поблагодарил его и поляну за щедрый, по-настоящему царский подарок. …Позднее, в аэропорту, когда провожал губернатора в Москву «на поклон» за очередным финансовым вливанием, пришлось еще раз столкнуться взглядом с почти такой же поляной. Которая также манила к себе. Своим шармом. Своей сочной, сладкой и терпкой, но уже другой, с небольшой горчинкой, ягодой. И от этого еще более притягательной. И потом под свист осенних ветров и зимней пурги по вечерам наслаждался их душевными дарами, вкусной и сочной ягодой. С грустью вспоминая и до сих пор не понимая, как при выборе мы можем быть непохожими друг на друга. Но об этом – когда-нибудь. А пока мне снятся Анин Ручей, Луна, Пятибратка… Вот уже три года не бывал в этих ягодных местах. Но поляны сами приходят ко мне в гости. По ночам. Во снах. А я больше трех лет не могу их забыть и все время собираюсь, собираюсь, собираюсь туда, чтобы еще раз окунуться в их бирюзовое облако…Смогу ли?.. Василий Перелыгин Добро пожаловать на сайт Бичуры! |
|
|
Бичура на Востоке
Добрых дел, Дмитрий! Пока не отобрали “машину”, и пока она еще работает, спешу поделиться “детскими” воспоминаниями. Думаю, что и тебе они о чем-то напомнят. Вначале - самые смутные. Мне не больше трех лет. Живем в старом доме (его в 64-м перенесли в Новую Степушку, стоит где-то на траверсе) - “наш дом” - дом Ваньки Перелыгина (Сдибня) - первая лиственница на Бичурке), в последний раз навещал лет 15 назад). Черная тарелка вещает об атомной бомбе. Родители горячо обсуждают эту тему. Чувствую, что им страшно. Ночью сильно гудят провода. Не могу уснуть - и мне становится страшно. У отца болят зубы. Он принимает витамины. Иногда ими балуют нас. Они сладкие. Дома вдвоем с младшим братом (мама на работе, бабушка отлучилась к соседке). Слышу блаженный рев. Как сейчас вижу: брат, воспользовавшись табуреткой, забрался в буфет и насыпал себе в рот… марганцовки. Заставляю полоскать рот, бегу за бабушкой, за мамой. Она “поймала” Фокея Гурьяновича на его ИЖ-49, Лешку срочно увозят в больницу. Мне попадает за недосмотр. Все внимание - Лешке. Его выписали из больницы месяца через два. Чуть позже. Мне УЖЕ четыре. Идем с мамой в детский садик. Встречает тетя Шура Казанцева. Кормит завтраком. Он необыкновенно вкусный. Тетя Шура спрашивает, вкусно ли? - Конечно, вкусно: творог со сметаной, булочка, компот, еще что-то… Детский сад патронирует Абрам Мартынович. На прогулки нас выводят во фруктовый сад, который рядом с детским (бывшая МТС). Играем в группе после “мертвого” часа. Вдруг все слышат благой мат. Сразу трудно понять, в чем дело, но потом становится ясно: Витька Киршин и Васька Казанцев не поделили детскую игрушку - чугунный утюжок весом 250-300 грамм. И Витька острием этой “игрушки” вмазал Ваське в лоб! У Васьки прямо на глазах растет то ли шишка, похожая на рог, то ли рог, похожий на фиолетовую кедровую шишку. Потом садик перенесли на другой конец поселка. Ранним зимним утром, до 7 часов(!), идем с отцом в садик уже через могилки. На небе - ясный месяц и звезды “в кулак”. Мне страшновато. В это же время - какие-то проблемы с моими зубами. Отец везет в “амбулаторию” - была такая в двухэтажном доме на въезде в Бичуру. Принимает Ивашков, личность легендарная, почти такая же, как Николай Николаевич, безусловный авторитет. Вокруг все блестит - пинцеты, щипцы, скальпели. Мне все это нравится. Удаляют зуб. Не больно. Продолжение в следующий сеанс. 2 Дмитрий! Я еще не утомил своим “детством”? Всего несколько штрихов, а потом о серьезном. Тоже туманные. Отец с мужиками сплывает от Узкого Луга. Мы встречаем их на Хилке возле Абрамовского озера. Они варят уху из ленков. В это время разразилась страшная гроза с ливнем. Мужикам у костра она почему-то незаметна, а мы, мелочь, (Афанасьевские, Петька Рыжий, еще кто-то), прячемся от дождя под телегами и с удовольствием глотаем громадные куски ленков - кто-то из мужиков принес их нам на крышке из-под ведра. Из этой же серии. Отец вернулся с рыбалки, делят рыбу. На столе - громадная щука занимает всю столешницу и хвостом достает до пола. Ее пасть раскрыта. Артем крутится вокруг стола и вдруг быстро сует руку туда. Обратно вытащить не может. Переполох! Руку удается освободить только с помощью ножа. Было несколько снежных зим. Улица закатана полозьями до ледянки. Осваиваем с Серегой “снегурки”, но самый шик - это “тачки”. Что-то смастрячили, но нет “копий”. Идем с ним в колхозную кузницу, просим отковать. Кузнецы (Прохор Тимофеевич, Осип Куприянович) нашли какой-то кусок проволоки, но говорят, что мы должны помочь. С какой радостью и удовольствием раздуваем кузнечные меха, хотя в качестве противовеса на их коромысле висит два или три гусеничных трака. Копья готовы - наверное, это первые вещи, в изготовлении которых принимали непосредственное “участие”. Потом кузница оставалась любимым местом, особенно когда мужики заготавливали уголь, устраивали “пожиг”. Уже тогда волновала какая-то необычная диспропорция. Народ разделен на три категории: взрослые (поколение родителей)- старухи - молодежь. Взрослых и молодежи по половому признаку примерно одинаково, а вот старухи одиноки. Где старики? Конечно, они есть. Кто-то говорит - уставщики. Но это не совсем так, не все старики - уставщики. Это особая категория. На Рождество они “христославят” - большая их группа заходит в дома, проходят в передний угол и поют молитвы. Конечно, для них в каждом доме накрыт самый лучший стол. Хозяйки угощают с семейским радушием, обязательно поднесут рюмочку. Кто-то отказался, а кто-то уже перебрал. Деда Перфила (кстати, Тюрюханова) молодежь заманила за печку. Пока уставщики справляют обычные требы, он пляшет под гитару и поет частушки. Обычно же уставщики такого не позволяли. Среди них были такие столпы “старой веры” как Гаврила Потапович, Давыд Сафронович, Михей Амосович, Мартемьян Алексеевич,Филимон Романович, Минай Первый и Минай Второй (минаевский проулок). Кто-то на сайте вспоминал деда Павла. Он ваш, тюрюхановский. Дед Павел, наверное,чуть моложе их. Но личность тоже неординарная. Разговаривал с ним в 70-е. Он поделился своими соображениями, почему колхозы так быстро прижились среди семейских. Семьи были большие. Отделившиеся взрослые сыновья, как правило, проживали рядом. Чего бы не объединиться, если всё своё и все свои? - Вот и в их околотке решили создать колхоз по такому принципу. (Кажется, ты писал, что в Бичуре было 12 колхозов). Его, как красного партизана (все время искал, были ли белые партизаны?)и красноармейца,члена партии, избрали председателем. Не сразу Советская власть поняла, что семейские на этом этапе “объехали” ее - под видом колхозов сохранили крепкие крестьянские хозяйства, которые потом назвали кулацкими. Но все-таки поняла. Деда Павла приглашают в райком и вручают ему директиву - ты должен объединиться с таким-то и таким-то колхозами. Он энергично возражает - чего я с ними объединяться буду, там одни лентяи! ”Ах, не будешь?! - Вот тебе десять лет Соловков за лентяев, ПЕРЕРОЖДЕНЕЦ!” - именно так энергично дед Павел охарактеризовал причину своего этапирования на Колыму. И все это с улыбкой, с юмором. Не знаю, когда он вернулся из лагерей, а вот дед Афанасьев Мартин Ипатьевич, брат моей бабушки, - точно в 50-е. Спрашиваю у него: за что дед, посадили? А он улыбается в ответ: “Ни за что, Василек, не сажали!” И тоже ни какой злости, либо намека на нее… В первую мировую он воевал в пинских болотах. Сосед по нарам на Колыме оказался оттуда. Жалуется: знаешь, какая у нас земля - песок да болота. Дед отвечает, как же не знать, все Пинские болота на своем пузе промерил. В 39-м получил письмо от племянника, читает соседям: “Год выдался урожайный, на трудодень выдали по 20 кг зерна. А еще мед, масло…” Пинский сосед не верит, вырывает письмо: “Я сам прочитаю…” Удостоверяется. И с болью кричит: “Да если бы мне даже 5 кг зерна заплатили, я бы за этот колхоз и эту власть зубами бы всех загрыз!” Вот и оставил мне дед Мартин думку, за что или ни за что сажали тогда. Кстати, он - последний, кто из бичурских видел живым моего деда, Никифора Семеновича. Было это на прииске “Большевик” в 1940 году. Удалось переговорить через колючую проволоку. Потом все следы потерялись. Читаю сейчас архивы, перечитываю Шаламова, Солженицина. Поражаюсь - какие люди были, какая им досталась доля! И ведь не все озлобились… 3 День добрый, Дмитрий. Спасибо за высокую оценку моих записок. Я уже давно жалею об утраченном. Рядом были такие легендарные люди, а для нас - просто соседи. Обыденные. Порой - чудаковатые. Не всегда “причесанные”, но всегда с чем-то своим, “фирменным”. Вот сейчас с ними бы поговорить, “поспрашать”… Но они уже ушли. Кстати,они не чурались рассказывать. И о плохом, и о хорошем. Не возражаю, если ты решишь обнародовать то, что смогу “настучать” - записи бессистемные. Вот один эпизод. Правда, большой. Еще в отрочестве прочитал где-то у Николая Задорнова (отца Михаила Задорнова), что в середине 19 века Н.Н. Муравьев, еще не получив титул графа и добавление к фамилии Амурский, а будучи только губернатором Восточной Сибири, лично принимал участие в “замирении” бичурских, которые взбунтовались против притеснений за веру и рекрутчины. Не поверил, счел это художественным вымыслом, стремлением автора подчеркнуть многогранность личности графа как государственного деятеля. Однако неожиданно стал получать подтверждения этому. Вначале косвенные, а затем - и прямые, от почти непосредственных (!) свидетелей этого. Во Владивостоке я с 1988 года. Ты знаешь, что его иногда называют городом. Но это не совсем так. Владивосток ни похож ни на один (включая морские) город - это только Владивосток. И все. На Корабельной набережной - Мемориал Славы. Ежегодно, 9 Мая, там проходит парад. Вся набережная запружена, десятки тысяч… И по команде “Колени преклонить!” все, как один, становились на колени! (Правда, несколько лет такого единого порыва уже нет). На Мемориале - впервые (приехал 27 апреля). Знакомлюсь со списком павших. Не могу сосчитать всех Перелыгиных - их больше сорока. Поражен. Но не уверен - наши ли, фамилия не слишком распространенная, но мне приходилось встречать воронежских и курских однофамильцев. Дальше - больше. Наталью, жену, необходимо трудоустроить в коллегию адвокатов. Есть рекомендации из Министерства юстиции РСФСР, однако адвокаты в то время были единственной саморегулируемой (еще Академия Наук!) организацией. Председатель коллегии, Иван Иванович Римкунас, не глядя в рекомендациию, чуть ли не категорически отказывает. Правда, говорит, что есть вакансия… в Славянке. Это на другой стороне залива Петра Великого, в 80 километрах. Ежедневно, когда нет штормов, ходит паром. Потом бросает случайный взгляд на фамилию, интересуется, не родственники ли мы адмиралу Перелыгину, бывшему командующему ТОФ (а он в свое время был у него председателем флотского трибунала). Получив отрицательный ответ, озадачился. Говорит, что будет думать. Я озадачен не меньше его. Но не столько трудоустройством Натальи (она приедет только в сентябре), а адмиралом-однофамильцем. Точно знаю, что в Бичуре таких нет - есть комендант Берлина, есть военный комендант Хабаровска, но на флоте бичурские не достигали таких высот. Действительно, проблема трудоустройства оказалась не такой уж и неразрешимой. Через некоторое время Наталья и Иван Иванович - самые лучшие друзья, ему есть чем гордиться - она добилась первого в истории Приморского края оправдательного приговора (летчиков стратегической авиации обвиняли в нарушении правил полетов,что повлекло гибель нескольких человек). В то время это было фантастикой! Но он терзает ее происхождением фамилии - не может быть, чтобы не знали. История получает свое развитие, но уже в другом месте, и в другое время - в Бичуре, в 1991 году. Я приехал в отпуск. Вечером увидел на скамейке соседа, Перелыгина Варфоломея Тимофеевича. Подошел поздороваться. Правда, мы с ним с детства не ладили - еще в 57-м я разбил его Родьке голову. Да и всегда он был не очень приветливым. Но не подойти нельзя - столько лет! Он свеж, бодр, глаза - голубые-голубые. Только волосы абсолютно седые. Не серебрянные, а именно седые, уже той сединой, которая больше похожа на снег. У меня невольно мелькнуло сравнение: как молодой дубок, или грибок-боровичок! Что же он так поседел? Разговорились. Обычные - “что”, “где”, “как”? Отвечаю, что во Владивостоке. Он без удивления, даже как-то обыденно - да, бывал, много наших там! Из его же расссказов, знаю, что в войну он служил на Маньчжурке (71 разъезд, все бичурские проходили там через школу пулеметчиков), потом воевал, а почти вся послевоенная жизнь прошла на моих глазах. Удивляюсь - когда и кто? Нашей родовы, кажется, там нет. Ответ озадачил еще больше. - А я у них в плену был. В гражданскую. Видя мое удивление… 4 Извини, Дмитрий, пришлось прерваться на полуслове. Так вот, видя мое изумление и недоверие, Варфоломей Тимофеевич растолковывает на немой вопрос: - “Вообще-то мне девяносто третий (!!!)годочек пошел… А в гражданскую мобилизовали каппелевцы. Вот с ними и отступал почти до Владивостока. А под Никольск-Уссурийском налетели партизаны. Я стрелять не стал. Взяли в плен. Отвезли на станцию Гродеково - это в ста верстах. От Уссурийска. Стали пытать (в смысле - распрашивать, уточнение мое - В.П), чей, откуда. Отвечаю, что бичурский, Перелыгин. Они смеются в ответ - мы тоже Перелыгины и тоже бичурские!” Потом разобрались. Оказывается, это те Перелыгины, которых Н.Н. Муравьев “сомустил” на освоение Амура. Они уже забыли, что пришли в Забайкалье “с Ветки и Гоми и городов, им принадлежащих”, и всю свою историю связывали с Бичурой. Через день-другой мне срочно пришлось уехать (это был 91-й), поговорить с Варфоломеем Тимофеевичем больше не удалось. Вечная память. Но сразу же, как оказался во Владивостоке, бросился в Гродеково (там я обычно охотился на фазанов, и мне были знакомы многие старожилы). Однако, не смотря на тщательный “розыск”, кого-либо из Перелыгиных найти не удалось. Оказывается, в 1932 году, при проведении коллективизации и “обеспечения безопасности границ” в Гродеково вспыхнуло восстание, которое, конечно, подавили. По утверждениям историков и старожилов, почти все мужское население (более 800 человек) было расстреляно. Часть ушла за границу - всего-то 300 метров - и потом расселилась по Югу Маньчжурии. Женщин и детей вывезли в Тернейский район. Это север Приморского края. Говорят, что они основали там село Светлое и село Голубинное. Попасть туда даже в наше время можно только пароходом или вертолетом. Мне не удалось. Однако, по слухам, там по-прежнему бродят бородатые мужики, а женщины носят сарафаны и кички. Постараюсь добраться. Вот такое печальное и драматическое подтверждение трех страниц из сюжета Николая Задорнова. Почти как в романе. Сейчас изучаю списки репрессированных. Много наших земляков. Это и Ивановы, и Афанасьевы, и Акатовы, и Перелыгины, и Тюрюхановы. Всех их объединяет одно - родились в Бичуре, кто в 1854, 1863, 1895, 1916 и даже в тридцатые годы. А подверглись репресииям с 1920-х по 39 годы. И в разных местах. Кто в Якутии, кто - в Амурской области, кто - на Сахалине. К сожалению, ни в Бурятии, ни в Приморье еще не издана Книга Памяти, посвященная этим скорбным дням. Так что к Владивостоку и освоению всего Дальнего Востока бичурские имеют прямое отношение. И еще несколько слов об этом. Но не таких печальных. Известно, что последний бой (боестолкновение) с интервентами (японцами) на Дальнем Востоке произошел в районе Седанки 22 октября 1922 года. Это пригород (а сейчас - почти центр Владивостока). Кажется, уже было подписано соглашение о сроках их вывода из Владивостока. Но бичурские оказались в передовом разъезде. После Волочаевки и Спасска они почему-то были злыми. Учил меня, семилетнего, стрелять с колена, Перелыгин Аника Фокеевич,красный партизан и народоармеец: “Опускаешься на оба колена. Поднимаешь левое. В это колено упираешься левым локтем, правое - почти под задницей. Медленно поднимаешь ствол и наводишь мушку чуть ниже того места, куда хочешь попасть. Плавно нажимаешь на курок. Не промахнешься. И не одна танка тебя с такой лафеты не обернет (не опрокинет - В.П). Точно, не промахивались - расстреляли все вороньи гнезда на его “задах” - в черемоховом саду рядом с Анисимовкой, там раньше была мельница, еще в этом году жернов валялся. При этом рассказывал: “Поднимаемся мы с Гордейкой Акатовым на Седанку. Почти по тропе. А лес там не такой, как у нас, - дубы, орешник… Кедр встречается, но другой. Орехи - с палец! И тут нам перегораживают дорогу японцы. Меленькие такие. Но все в форме. Форма красивая, желтая. И фуражки как у наших милиционеров, с красными околышами. С винтовками. Сабли длинные. И почти рядом - пулемет. Не знаю какой, но не “максим”. Кричат на нас. “Нерьзя. Назад. Здесь императорская армия!”. Шибко мне это не пондравилось. Я спешиваюсь, снимаю карабин… И еще из этого периода, но чуть другое. 5 Дмитрий! Опять вынужденный перерыв. Так вот, Аника Фокеевич рассказывает, что ему с Гордейкой не нравится поведение японцев. Тем более, что у них приказ: сегодня же выйти на Алеутскую, а потом по Горной добраться до Абрековской и наблюдать, покинули ли уже белогвардейцы (не японцы) Главное здание Уссурийского (и всех других) казачьего войска. Говорит, что пришлось спешиться. И стрелять. С колена. Только по пулеметчикам. А потом прискакали командиры и комиссары. Говорят, были какие-то обвинения НРА в нарушении условий перемирия. Но 25 Октября НРА без единого выстрела вошла во Владивосток и по Алеутской, Светланской выкатилась на берега Золотого Рога. Дымки японских пароходов еле угадывались на траверсе пролива Босфор Восточный… Так что без какой-либо натяжки можно говорить, что в освоении Дальнего Востока не только в наше время, но и во времена оные непосредственное участие принимали бичурские. Кстати. Во время вынужденных перерывов проезжал мимо Мемориала Памяти. В самом верху одной из страниц, заверщающих мартиролог фамилий, начинающихся на букву “Т”, угадывается фамилия Тюрюханов. Не хочу вводить в заблуждение. Был без очков, а некоторые буквы уже отпали. Через неделю-другую постараюсь сфотографировать и переслать. Может, и это окажется какой-то весточкой из прошлого. Перелыгин Василий Никифорович г. Владивосток Добро пожаловать на сайт Бичуры! |
|
|
Да, тоже что-то постоянно вспоминаю.. Куда подевался???
Добро пожаловать на сайт Бичуры! |
|
|
Это кто тут у нас грубит? Делаю предупреждение, оно будет единственным. Кнопка удалить пользователя у меня рядом.
Добро пожаловать на сайт Бичуры! |
|
|
Я всегда думал, что случайный кадр это когда нечаянно нажимаешь на кнопку и получается снимок.. ))
Добро пожаловать на сайт Бичуры! |
|
|
Анна Григорьевна, вы уж меня простите, но камера сама снимать не будет. Нужен специалист-оператор, понимающий хоть немного композицию, планы, ракурсы, свет. Этому учат и довольно долго. Я ранее описывал кратко технологию видеопроизводства и видимо мне не поверили или не приняли к сведению. Я вас уверяю, для качественного монтажа нужен специалист по компьютерной обработке видеоматериалов, специальное программное обеспечение, оборудование (домашний ПК не подойдет!), при съемке нужен комплект видеосвета и звукозаписывающее оборудование. Если идти по пути "сделаем сами" получится ничуть не лучше предыдущего фильма, а то и хуже.
Профессиональная камера стоит примерно также как съемка фильма профессиональной студией. См. http://www.003.ru/product-75583374.html
Может. Но повторюсь - нужно доп. оборудование, свет, звук. оборудование, обработка и проф. монтаж. А самое главное - время! Добро пожаловать на сайт Бичуры! |
|
|
Да, фокус на мухе )) Шмеля еле нашел.
В любом компактном фотоаппарате есть режим Макро. Попробуй снимать в нем и покрупнее. Добро пожаловать на сайт Бичуры! |
|
|
Витя, снять хороший фильм это огромный труд. На съемку может уйти громадное количество времени и сил. Обычно один оператор не снимает, нужна команда: режиссер или журналист, оператор, звук. ассистент. Необходим четкий и продуманный сценарий. В результате получатся гигабайты видео и звукового материала. А дальше монтаж фильма и это вообще отдельная тема. Обработка видеоматериалов, монтаж, сведение, озвучка - это еще больше времени чем на съемку. Надо ли говорить что везде требуется квалификация, оборудование, опыт.
В Иркутске есть Продюсерский центр "Союзники" под руководством Николая Тарханова. Эти ребята профессионально снимают документальные фильмы. Николай лауреат и победитель многих конкурсов, настоящий энтузиаст хорошего документального кино. Студия оборудована всей необходимой видеотехникой, световым и звукозаписывающим оборудованием, а также компьютерной техникой. Пожалуй они в числе немногих пока в Иркутске кто может снять фильм в качестве Full HD. Идею снять фильм о Бичуре и Бичурском районе я с Николаем обсуждал некоторое время назад. Для того, чтобы они смогли рассчитать смету - необходим сценарий. Я думаю что это первое от чего стоит отталкиваться. Кто выступит заказчиком, сценаристом, спонсором? Может быть вышеназванные предприниматели? Вот давайте снимем честный фильм о Бичуре. Николая я готов привезти в течение этого года, если будут заинтересованные лица... Добро пожаловать на сайт Бичуры! |