Сообщения, оставленные пользователем

15 Авг, 2011 05:11 Тема - Очарование Камчатки #

«Она чиста и недоступна,
И, как русалка, манит…»
Послушайте:
http://my.mail.ru/cgi-bin/my/audiotrack?file=d43ff47e6b051de1d3b40bcedb86fe7d&uid=64188019

Попытка объективно и полно рассказать о Камчатке – большой риск даже для искушенных мастеров. Для меня, неискушенного, такой риск возрастает в десятки раз – настолько Камчатка таинственна, многолика и непредсказуема. Она, как Гюльчатай, не хочет открывать свое личико первому встречному, но, как Мадонна либо Леди Гага, может неожиданно повернуться к нему в такой первозданной и бессовестно обнаженной красе, от какой у любого прожженного циника невольно захватит дух и на время потеряется дар речи. Поэтому всегда остается опасность не поведать о чем-то, чего-то не заметить, чего-то не досказать. Те, кто бывал на Камчатке, знают, о чем говорю. Но пишу не для них, а хочу предупредить других, тех, для кого желание увидеть полуостров превращается в вожделение, в мечту: будьте бдительны, не поддавайтесь ее чарам! «Горький» опыт нескольких поколений таких вожделенных подсказывает, что каждый, шагнувший на ее землю намерено или случайно, неизбежно подхватывает камчатский вирус и, пораженный им, превращается в обреченного на вечное стремление вернуться туда хотя бы еще разок. Повторюсь: чары Камчатки незаметны, как радиация, не имеют ни цвета, ни запаха, и невозможно определить время, с какого ты неизлечимо болен и уже необходимо противоядие. Поэтому не расслабляйтесь, не теряйте бдительности – природа не позволяет создать вакцину против такого коварного заболевания, и прививок от него не существует! Думаю, Любовь Новокрещенных (Еланская), по воле судьбы попавшая на Камчатку, как считала, на годик-другой, но не заметившая, что пролетело тридцать лет, сможет подтвердить: для предупреждения имеются веские основания…
А теперь, [i:5c1fa21b49]«Светлу Богу помолясь, на Восток благославлясь…»[/i:5c1fa21b49] и предупредив об опасности, рискну начать… Издалека.
Еще с малых лет слово «Камчатка» вызывало какие-то смутные ожидания, тревожные чувства. В школе оно ассоциировалось с самой последней партой, расположенной в самом дальнем и темном углу. Мнение «общественности» - родителей и класса - оценивало эту «территорию» пренебрежительно-негативно: обычно туда, как в ссылку, направляли за какие-то провинности. Но редко кому удавалось закрепиться там на продолжительный срок – наказанным «тихоням» такое место противопоказано изначально, не знаю, зачем учителя использовали такой педагогический «прием»: дети совсем терялись, учеба становилась для них недоступной. Их требовалось срочно «вытаскивать» в прямом и переносном смысле, спасать, чтобы они хоть как-нибудь могли освоить программу. А слишком «бойких» уже по другим причинам классный руководитель быстро водворял пред свои очи. Если говорить современным языком, ротация на этой парте не прекращалась!
В свое время и нам с Серегой досталось место «на камчатке». Это было в 6-м «а» классе, в родной восьмилетке. Саму школу – здание, школьный двор, школьный сад и школьные мастерские уже давно снесли. А они казались вечными! Теперь там, кажется, пустырь…
Кто учился в этой школе, должен знать, что 6-й «а» класс находился на первом этаже, под кабинетом химии. Не помню, за какие грехи мы оказались там, но дискомфорта и угрызений совести не испытали. Напротив, неожиданно показалось уютно: рядом с «камчаткой» - печка голландка, тепло, далеко от учительских глаз. Вольготно, занимайся, чем хочешь! Но такая свобода, как и для других, оказалась недолгой: не скажу, что мы были большими проказниками, но Н. П. Морев, директор школы, быстро «раскусил» нас и определил каждому «персональные» места на первых партах. Чтобы не могли общаться во время уроков! Обидно, что вместе с девчонками! Сереге – в первом ряду, а мне – в третьем. Наверное, это было ошибкой Николая Петровича, с усвоением программы у нас никогда не было проблем, а поставленной цели он не добился, события стали развиваться по другому сценарию.
Мы с Серёгой помнили друг друга с первых дней своей жизни, с тех пор, как каждый помнил себя. И понимали друг друга с полуслова. Все у нас было общее – и беды, и победы, горести и радости - все делили пополам. Вечные друзья и соперники-неразлейвода, которые всегда шли, как принято говорить, «ноздря в ноздрю»… Даже влюблялись в одних и тех же девчонок. Но из-за них не дрались. Для драк находились другие поводы. Влюбленность быстро или не очень быстро (девчонки – народ лукавый!) проходила, а дружба после этого только крепчала.
Разлученные столь жестоким способом, мы не чувствовали за собой вины и нашли способы общаться на уроках с помощью записок и «телепатии». В общем – по-разному. А на переменах недостаток общения восполняли все на той же «камчатке». Нас нельзя было назвать сорвиголовами, но и пай-мальчиками мы не были. Там, на «камчатке», зарождались фантастические проекты и самые дерзкие планы тринадцатилетних…Да и какими могли быть в те годы планы у всех, даже умудренных опытом?! – Только грандиозными и фантастическими: страна на подъеме, первой в мире сделала свои шаги в космосе; перекрыты Ангара и Енисей; в дремучей тайге, как грибы, растут города! Перед нами, зелеными юнцами, Родина открывала любые пути-дороги, мы знали, что нужны ей. Не как бесправная рабочая сила или пушечное мясо, а как граждане, созидатели, работники и защитники. Извините за патетику, но нам было доступно все. Или почти все. Только не ленись, выбирай. Наверное, там, на «камчатке» и «заболели» Дальним Востоком. С тех пор много воды утекло…
А потом жизнь закрутилась, завертелась, как в калейдоскопе. С каждым годом все быстрее и быстрее. Десятый класс, институт, армия, молодой специалист…Персональное распределение. Студенты 21-го века не слышали о подобном. Напомню слова Александра Городницкого из студенческого гимна, превратившиеся в классику тех лет:
Кого на Индигирку,
Кого в другую дырку,
Кого в аспирантуру занесет…
Не менее популярным был и анекдот.
Ашот Каспарян после института получает направление в солнечную Армению и благодарит комиссию по распределению:
- Спасибо Советской власти за такое распределение!
Гога Церухадзе распределяется в солнечную Грузию и точно таким же образом благодарит комиссию:
- Спасибо Советской власти!..
Иван Петров получает направление в противоположную сторону – на Чукотку! - и тоже благодарит… Но свою благодарность адресует другому:
- Спасибо царскому правительству!
Комиссия в недоумении:
- За что?!
- За то, что [b:5c1fa21b49]Аляску[/b:5c1fa21b49] продали!
На Индигирку не попал – занесло в аспирантуру. С тех пор работал в разных местах, в основном – в крупных городах, которые называют «столичными». Работа была связана с частыми командировками, позволила побывать почти во всех республиках Союза. Не Западе не был только в Калининграде и на станции Чоп. Не скажу, что пресытился, но картина почти везде однообразная, все одинаково, и интересы к Камчатке постепенно стали терять актуальность, угасать, переоцениваться. Новая оценка преобразовалась в пренебрежительно-ироничное любопытство, характерное для любого не видевшего полуострова: дыра, глухая провинция, в которой медведи днем гуляют по улицам… Чего люди там потеряли? Ради праздного любопытства, может, и стоит взглянуть… На экзотику!
С таким багажом. 8-го октября 1988 года в 21-00 местного времени в полупустом ТУ-154 ненавязчивого «Аэрофлота» приземлился в аэропорту Елизово - центральном аэропорту Камчатки.
Настроение - хуже не бывает: из-за этой командировки сорвалась давно намечавшаяся и уже согласованная поездка в Ленинград, полгода во Владивостоке не видел солнца (сезон дождей и тайфунов). Перелет через Охотское море оказался необычно тяжелым, на всем его протяжении – болтанка, сплошная облачность и на крейсерской высоте в 10 тысяч метров. В порту картина еще безотраднее: низкое хмурое небо, самолет рулит вдоль ангаров с истребителями-перехватчиками и морскими бериевскими бомбардировщиками-амфибиями (не так давно сбит корейский Боинг). Прямо у трапа - строгий пограничный контроль, с каким еще не приходилось сталкиваться в других режимных городах. Сама собой засвербела мысль: "Ну вот, в каких дырах ты не бывал, Вася, а такой еще не видел! Наконец-то сподобился?.." И на душе стало мерзко-мерзко, хоть волком вой.
Самый шустрый из таксистов, кучковавшихся у выхода с летного поля, моментально определил, что я чуть ли не единственный в слабеньком ручейке пассажиров, которого ни кто не встречает. Понял, что со мной его рейс не будет порожним. Договорились. Провез почти через весь город и уверил, что это их первый заезжий дом, где никогда не откажут.
Уже ночь. С учетом прошлого опыта командировок по северным да и несеверным городам готов к самому худшему – мест, как обычно, нет, в крайнем случае, как в Якутске, могут предложить восьмиместный номер. Однако такие опасения оказались напрасными. Таксист не пошутил. Правда, в «заезжке» затребовали не бронь, как обычно, а партийный билет – она оказалась обкомовским общежитием. Не смотря на то, что беспартийный, не отказали, и моему появлению были рады – не оставлять же на улице, если есть места. Быстро устроился. Общежитие из разряда нетиповых – отдельный номер, телефон, телевизор. И всего за два шестьдесят, вместо обычных четырех с половиной! В те времена это можно было приравнять к уровню пятизвездочного отеля с категорией «все включено». И поужинал без проблем, буфет работает до часу ночи, цены - как в студенческой столовке, если не дешевле, а меню сравнивать некорректно. Конечно, удивлен, но тоска по-прежнему не отпускает.
Утром еще хуже. Темень. Собираюсь на работу. Прозвучавшее из динамика «[b:5c1fa21b49]Доброе утро![/b:5c1fa21b49] Московское время – [b:5c1fa21b49]двадцать два часа![/b:5c1fa21b49]» больно режет ухо. Прислали машину, едем на "Ниве". Сплошные ветровые стекла. Без обычных тогда еще перегородок.
Петропавловск - это практически одна улица (Ленинградское шоссе) вдоль Авачинской бухты (губы). В частном секторе домишки старые, обшиты рубероидом. Новые дома - в три-четыре этажа. Местность - пересеченная: вверх-вниз, вверх-вниз... Водитель молодой, местный. Пытается завязать разговор, рассказывает, что в городе почти 300 000 жителей, у них и землетрясения (поэтому не строят многоэтажки, после Спитака завезли 200 000 изделий для вероятных жертв), и цунами, и снегопады. Я погружен в себя, на вопросы отвечаю односложно – не могу понять, то ли он пугает меня, то ли бравирует, то ли хочет поделиться озабоченностью судьбой города и своей собственной. Кому интересно знать, что город в любое время может быть разрушен подземным ударом или ударом водной стихии? Да и город ли это – одно недоразумение с парой лачуг, не более. Полузакрыл глаза, делаю вид, что начинаю подремывать - ехать около 10 км… Водитель замолчал и, кажется, обиделся.
В это время миновали стадион, и между сопок начался приличный, километра с три, тянигус. На подъеме боковым зрением ощущаю, что в городском ландшафте прошли какие-то необычные изменения. Открываю глаза во всю ширь и не верю им. То, что увидел, описать невозможно. Такое надо только видеть! А передать, пожалуй, под силу только опытному оператору. Если Любовь Еланская живет в Петропавловске, то она может найти ракурс между монументом Т-34 на Комсомольской площади и наверное уже достроенным шестнадцатиэтажным монолитом. Оттуда и открывается картина, изумившая меня.
На бумаге, на словах, это выглядит так. Уже говорил, что у "Нивы" сплошное и широкое ветровое стекло. Автомобиль из сумрака и тесного каньона между домов и сопок поднимается на перевал, на открытое место. Где-то справа восходит солнце. И освещает Корякский вулкан, который своей бело-розовой снежной шапкой – три с половиной тысячи метров - въезжает в салон прямо через ветровое стекло! Я онемел и обалдел, челюсть моя отвисла от удивления, что такое может быть…
Первую половину дня еще смог выдержать на работе, правда, с трудом. А после обеденного перерыва отказался от обычной в таких случаях опеки, извинился перед коллегами, сослался на недомогание после перелета и разницы во времени. Решил познакомиться с городом без них.
Через дорогу от места работы, на «Горизонте», - большая березовая роща. Пересек дорогу, нашел в роще громадный валун... И часа на два мой взгляд, как магнитом, приковали к себе вулканы! Из города в разных направлениях можно увидеть четыре. Но эти, покрытые вечными снегами Авача и Коряк, расположены рядом. Их нельзя сравнить ни с Баргузинскими гольцами, ни с Мунко-Сардыком, ни с Кавказскими снежниками. Это что-то бесподобное, космическое...Почему-то стал догадываться, о чем хотел сказать водитель:
http://my.mail.ru/cgi-bin/my/audiotrack?file=52dd43dad06b2d184a7d4ea5a97000f3&uid=64188019
Как видите, иммунитета от чар Камчатки у меня оказался слабоватым, и в первый же день она покорила меня. С тех пор со временем узнал Камчатку "до самых ее окраин", видел ревущий океан и бескрайнюю тундру, рунный ход лососевых и птичьи базары. Но об этом когда-нибудь в следующий раз. До свидания, Камчатка: http://my.mail.ru/cgi-bin/my/audiotrack?file=d43ff47e6b051de1d3b40bcedb86fe7d&uid=64188019