Сообщения, оставленные пользователем Василий Перелыгин

Еланские! Бичурские помнят, что вы, как все «сибиряки», люди молчаливые и не привыкли болтать попросту. Но вас не тревожит, что в серии репортажей, какие Анна регулярно размещала на «Мотиве», наметилась необычная пауза? Паузу объяснить можно - горячее солнце, теплое море и прохладное вино любого заставят расслабиться в томной неге, и кому взбредет в голову писать в таких местах… Однако часто случается, что из теплых краев трудно вернуться не потому, что человек впал в длительную нирвану, а потому, что самолеты перестали летать. Неожиданно! Вы не допускаете такого? Может, стоит задуматься, не пора ли создавать экспедиционный корпус и направлять его с «миротворческой миссией» в теплые края, чтобы наши земляки и соотечественники не считала себя забытыми на чужбине? Бичурские готовы поддержать вас…

Дмитрий, после таких слов и старый драный кот разомлеет, захочет спрятать когти и ласково мурлыкать, блаженно урчать! Но будем откровенными: беглые заметки дилетанта-любителя далеки, очень далеки от серьезного изучения бичурских обычаев, их природы. Буду рад, если заметки пригодятся всем дотошным, кто неравнодушен к своему народу и его прошлому. Чтобы не отбирать хлеб у будущих исследователей, постараюсь быть лаконичным.
… «Святое» место сформировалось не сразу. Шоферня тех лет (современным языком -«дальнобойщики») могла снимать там только стресс, но она не могла бросать монет, не могла оставлять пустых бутылок – каждая копеечка была трудовой и имела свой счет… К тому же совсем недавно её успели убедить в том, что религия – это «опиум для народа»! Мог ли кто из такой элиты советских тружеников, да еще «партейной», позволить жертвоприношения каким-то богам кроме классиков марксизма-ленинизма? – Исключено! Но все-таки первая монета когда-то упала. За ней – другая, третья… Не трудно догадаться, что не семейские бросали их первыми. А таких на дороге уже было с избытком: очередная реформа по укрупнению районов с центром в Мухоршибири вдохнула новую жизнь в тракт, чуть приметный еще вчера. На него переместились основные грузовые и пассажирские потоки, по дороге в разные концы засновали бесчисленные командировочные и уполномоченные, студенты и демобилизовавшиеся, колхозники, возвращающиеся с базарной торговли, и бригады армянских сезонников. Оживление жизни на дороге не отразилось ни на ее состоянии, ни на комфортабельности редких еще автобусов: это сегодня до Бичуры по дороге можно добраться за два-три часа, быстрее, чем на самолете, а тогда такой путь мог занимать 12 и более часов, но никогда не был меньше шести. Маршрутным расписанием предусматривались обязательные обеды. Этим прекрасно воспользовался Буркоопсоюз, развернувший точки общепита в Бару и Мухоршибири. Колхозу «Улан Туя» через позную в Хошун-Узуре тоже хотелось (и удавалось) погреть руки на проезжих: настоящие и самые вкусные позы можно было отведать только там. Однако пресловутый план советских времён просто решал проблему «недобросовестной конкуренции» - путевой лист водителя автобуса «в целях экономии бензина» обычно запрещал двухкилометровый крюк в этот улус!
От точек общепита до Загана пилить два-три часа, если не больше. Самое время отдохнуть, расслабить душу и тело после тряски по ухабам и рытвинам. Пестрая толпа вываливается из автобуса и видит, что на перевале блестят монеты. Кто-то из местных молитвенно вздымает лицо и руки к небу и что-то бормочет на родном языке, бросает щепотку табаку, папиросу или монету. Те, кто не знает языка, видят, что принесена жертва, догадываются, что человек справил обряд, а в обычных местах обряды не отправляют… И среди пестрой и разноязычной толпы верующих и неверующих, крещенных и некрещеных уже зашелестел шепоток: «Святое место! Святое место!» Ни кто не знает, чем оно свято, но многие невольно начинают подражать. Кто-то бросает свою монету осознанно, другие только подражают им, третьи из суеверия, а древняя старушка трясущимися руками развязывает узелок с мелочью за удачно проданный лук, искренне считая, что своей копеечкой она благодарит Бога, позабыв, что благодарить Бога можно молитвой или зажженной свечёй. Такая сцена, повторившаяся не один раз, превратилась в обычай, который легализовался в красивой песне. Сомневаюсь, что его можно признать добрым…

Согласен с Евдокией, что самыми чистыми и самыми старыми бичурскими традицией были работа и хлебосольство. А после тяжелой работы обязательные праздники, пиры. С этим тоже согласен. Но продолжу о традиции бросать монету…
В первой половине 60-х дорога через Заган, как и в былые времена, относилась к второстепенным... Её стали пробивать через хребты и таёжную глухомань после того, как отгремела громкая слава знаменитого Гуляевского тракта, уходящего в противоположном направлении. Но она никогда не могла заменить его. Не могла она конкурировать с трактом, связавшим Бичуру вдоль хилокской долины с Кяхтой и Петровским Заводом. На него направляли своих лихих упряжки удалые ямщики после заката Гуляевского.. От этого тракта на Верхнеудинск, еще не мечтавший о лаврах административного или торгового центра, через Подлопатки ответвлялась проселочная дорога. До 60-х это ответвление и выполняло роль главной дороги. На этом пути от Петровского Завода до Мурочинского дацана и дальше до Кяхты мне ни разу не пришлось столкнуться с обычаем, чтобы где-то бросали монету… Даже в киретских или хаянских окрестностях!
Другой толчок для своего развития заганская дорога получила в середине 30-х годов после образования Бурят-Монгольской АССР и включения в ее состав Бичуры, Буя, Поселья и других сел, до этого подчинявшихся властям Малетнского района Читинской области. Но до 60-х она оставалось неизменной: дорогу через Заган предпочитали, в основном, водители грузового транспорта. Если сегодня ее состояние вызывает, мягко говоря, недоумение, то в те времена дорога представляла лишь «направление» через тайгу, доступное тракторам или проверенным ЗИС-105, безотказным «Захарам». Но и от них требовалось немалых сил и напряжения, чтобы преодолеть Барский хребет, Тугнуйскую степь и Мухоршибирский тягун, чтобы перевалить через Заган и выйти к границе родного района для долгожданного спуска в долину Хилка. Водители всегда были лихими и рискованными, многие из них физически ощущали, что все преграды уже почти позади, что впереди почти ровная и почти прямая дорога, что они уже почти дома. Что пронесло, и Бог на сей раз миловал их на спусках, серпантинах и подъёмах! Поэтому душа любого из них просила снять нервное и физическое напряжение известным русским способом. И снимали! Выбирать место не было нужды: самая высокая точки перевала, с какой открывалась широкая панорама долины, будто бы специально создана для этого! В такие моменты им было не до того, чтобы просить о чем-то неизвестных духов, – материалисты благодарили верного «Захара», который не подвел в трудную минуту, нематериалисты - судьбу, которая позволила благополучно миновать все передряги, уготованные для них дорогой. Так, наверное, сформировался знаменитый пятачок…

Дмитрий Анатольевич! Как-то упустил, не увидел раньше этого фото. Снимок не назовешь рядовым! Хотя бы потому, что аист - птица редкая. Особенно в наших местах... Но я о другом. Когда рассказывал о «Кулёшике», упоминал, что после шунтирования и запрета врачей неожиданно воспылал необъяснимой страстью к украинскому «шоколаду», к которому раньше обычно относился с пренебрежением… А зря! Одно радует – ни один я страдаю такой страстью, ни одному мне достаются муки по этому поводу. Полюбуйтесь, земляки: http://my.mail.ru/mail/vasperelygin/video/_myvideo/184.html
Не зря говорят: искусство требует жертв! А теперь попробуйте понять,какие физические муки вдохновляли автора на творческие, если он смог в тончайших нюансах овеществить свою боль, донести её до других и создать непревзойденный шедевр!
P.S. Еланские пытаются организовать юбилей своего Мотива. Они наверняка тоже страдают по такому лакомству. Это им к праздничному костру вместо подарка…

Спасибо за информацию, Дмитрий! В общих чертах я знаком с природой бурятского обычая, а твои дополнения заставляют продолжить поиски ответов на вопросы, как и почему он превратился в бичурский. Есть у меня некоторые предположения… Не совсем лестные для нас. Их бы придержать при себе, но не могу не поделиться ими с земляками. Если кто-нибудь не захочет соглашаться со мной и покажет, что заблуждаюсь, буду рад признать свои ошибки.
Такой обычай можно назвать красивым, но мало кто будет спорить, что это один из видов жертвоприношения. Он относительно молод для бичурских, вошел в их жизнь и утвердился в ней на памяти еще не ушедшего поколения. Начало ему, вероятно, положили призывники. Об одном из первых эпизодов его рождения упоминала Н. Тюрюханова в рассказе о своем отце, нашем учителе и директоре школы Гаврииле Григорьевиче. Помните: отправляясь на фронт, они на Загане закопали деньги с условием, что их откопают те, кто вернется живыми?! Хочу привлечь внимание: в тот момент они не стремились задобрить духов, принести им какую-то жертву - они знали что их берегут и хранят молитвы матери, нательный крестик да низкий поклон, каким они попрощались с родным домом. Но они не знали, кому из них уготовано судьбой вернуться, а кому - остаться на чужих полях, и своим поступком хотели помочь тем, кто останется в живых... Согласен, что это тоже жертва, но она имеет иную природу, чем обычай бросить монету… Со временем обычай стал меняться, и призывники, перевалив через Заган, прощались с гражданской жизнью на последнем привале перед неизвестностью. На поляне у ручья, где сейчас оборудован столик для отдыхающих, из трехдневного запаса, обязательного в дорогу призывника, извлекалось все, что успели положить мать, отец, подруга, - это и пироги, и тарки, и шматок сала, и огурчики… Конечно, всегда находилось то, что сопровождается солеными огурчиками… Общее пиршество продолжалось не менее двух часов. А потом – дорога уже не казалась длинной. Длинной была служба!

Никогда не слышал ни мотива этой песни, ни её слов (прочел на сайте), но эти понятные в общем-то слова чем-то «оцарапали» и то ли диктуют, то ли просят совершить не совсем понятный обряд:
[color=green:c6203da3d4]«[b:c6203da3d4]На Загане брось монету,
Загадай желание»…[/b:c6203da3d4][/color:c6203da3d4]
Кто-нибудь сможет объяснить, [size=18:c6203da3d4]как, когда и почему[/size:c6203da3d4] он проник в бичурские обычаи и привился в них?

Чему удивляться, Дмитрий?! Шмель, как и человек, неравнодушен к сладенькому. Удобной засады в малиннике и удачной охоты на такого лохматого зверя! Надеюсь, посетители сайта получат возможность полюбоваться всеми его красками, пушистостью, прозрачными крыльями и ворсинками...
Заодно хочу отметить, как изменилась тональность первых строк Евдокии Петровой от безразлично-холодного утверждения
[i:d97a46c141] "И нет мне дела до прений
Извилин в мозгах шевелений[/i:d97a46c141]" до проявления любопытства и интереса:
"[i:d97a46c141]Нектар нам пить сей не дано,
Но шмель мне нравится давно.
И хоть его мне не понять
Хотела б я с ним полетать!"[/i:d97a46c141]...

Дмитрий Анатольевич! Поздравляю с выходом книги - это значительное достижение и результат громадного труда! В плане их оценки для сравнения можно использовать материалы, опубликованные на сайте: это почти то же, что сделать первый глоток чистой и отстоявшейся воды из колодца, выкопанного собственными руками!
Прошу зарезервировать до конца сентября один экземпляр книги для меня (раньше вырваться в отпуск не смогу).
И еще. Как завершился ЕГЭ в юбилейный для школы год? Не замечал ли в школе ее выпускников шестидесятых годов?

Сам удивляюсь, Анна, чем шмель оказался таким притягательным. Казалось бы, уже не один раз поставлена точка, - а он все летает и летает вопреки расчетам дотошных ученых. Извилины сами по себе начинают шевелиться, искать ответа: зачем и почему он это делает ? Только ли для того, чтобы беззаботно порхать с цветка на цветок, или для того, чтобы испить на высоте божественного нектара, а потом без страха сложить крылья?!.

Позавидую землякам, пока они вместо Канар загорают и горбатятся на канавах. Отпуск перенесли, поэтому присоединиться к ним не могу. Радуюсь, что «на галеры» еще не сослали. Но не буду сетовать на невезение удача - все-таки иногда может повернуться к человеку. Если не лицом, то боком! Знаю, что неприлично хвастать, но не могу удержаться. Перед большими выходными удалось поймать нельмочку. Правда, не молоденькую и не совсем свежую – ПЯТЬ (!) кг. Не меньше пяти лет ей пришлось плавать в водах Индигирки. А пока доставили в Приморье, всю свежесть утратила. Охотничьи и рыбацкие правила не позволяют из такой готовить уху. Согласен с Виктором Васильевичем, что разделывать такую – сплошное удовольствие. Особенно если под рукой разделочный стол и острый нож. Думаю, что жарить ее – еще б[b:244905b6ed]о[/b:244905b6ed]льшее наслаждение. Но этот процесс отложил до поры-до времени, только разделал на филе и «прибрал» в морозилку до лучших времен. А из костей получилось три литра великолепного заливного. Янтарного, почти прозрачного. И звенит, как стекло! Лепота! Может быть, кто-нибудь из земляков, купающихся в Хилке, чуток позавидует мне, как я им?!